Иностранная пресса о России и не только

Умер патриарх династии Кеннеди, Эдвард, пишет Наталия Аспези в статье, напечатанной в газете La Repubblica.

На фото 50-х годов - три брата, очень похожих друг на друга, с одинаковой ослепительной улыбкой, с одинаковыми прическами, в спортивных английских пиджаках. Из всех троих Джон - самый уверенный, Роберт - самый нервозный, Тед - самый красивый. Все трое были как будто предназначены судьбой самой важной стране мира, все трое, вместе и один за другим, ворвались в политику, поразив ее своим имиджем, навсегда изменившим образ всех других глав государств и правительств, не только американских, пишет автор статьи. Они были молодыми, сильными, восхищали и покоряли, думали о будущем, о другой жизни. Можно управлять Америкой и стоять в шортах за штурвалом катера, можно быть президентом Соединенных Штатов, даже если ты католик ирландского происхождения с темными семейными историями.

Из всей династии лишь Джон попал в Белый дом. А вместе с ним и его красавица жена Жаклин, поразившая своей элегантностью даже совершенную Европу. Джон был первым политиком, использовавшим свою личную жизнь, чтобы победить на выборах и укрепить свою президентскую власть.

На долю младшего Теда выпало провожать в последний путь сначала Джона, а позднее и Роберта. После поражения на президентских выборах Тед становится патриархом семейства Кеннеди. Именно он поведет к алтарю дочь Джона Каролину, и именно он произнесет прощальную речь над гробом Жаклин в 1994-м. Он стал единственным Кеннеди, которому судьба позволила дожить до старости. Он обладал такой же сумасшедшей сексуальной привлекательностью, как и его братья. Чтобы как-то образумить его, мать решила поскорее женить его на красавице, католичке Джоан. А он сразу же начал публично изменять ей, сделал ей троих детей и пристрастил ее к алкоголю.

Кеннеди до самого конца поддерживал Обаму как президента новой и другой Америки, которую Джон и Роберт описывали в своих речах, когда, сначала первый, а потом и второй, ходили по еще нищим негритянским гетто, пожимали руки и вселяли в них надежду.