Иностранная пресса о России и не только

Лет двадцать назад, во времена, когда немногие европейцы смогли бы найти на карте Чечню и Осетию, у двух сверхдержав были одинаковые заботы. США не спускали глаз с советского гиганта и старались нейтрализовать угрозы, которые он представлял в Европе, Африке и Азии. СССР боялся политики Рональда Рейгана и пытался уравновесить американскую силу при помощи ракетных и космических программ.

СССР был погружен в афганскую войну, где сложности были аналогичны тем, которые американцы испытывали во Вьетнаме. Каждый гигант боялся другого, однако они знали, что могут рассчитывать на прочность своей системы и могут противостоять потенциальному противнику без необходимости постоянно оглядываться назад.

Сегодня ситуация изменились. У двух держав зачастую разные позиции, однако ни одна не чувствует угрозу со стороны другой, и у них есть все основания для того, чтобы ладить. Они это ярко продемонстрировали в 2001-м, когда на саммите в итальянском городе Пратика ди маре России позволили ступить одной ногой в НАТО.

Однако Америка Буша и Россия Путина не могут наслаждаться плодами разрядки. Они столкнулись с кризисом, в котором каждый президент может лишиться политического доверия и репутации. Между восстановлением Ирака и нормализацией в Чечне существует явная параллель.

В Москве, так же как и Вашингтоне, надеются, что проблему удастся разрешить одними и теми же методами: новое правительство, конституция, выборы. И в Москве, так же как в Вашингтоне, планы терпят трагические неудачи.

То, что произошло в Осетии, ударяет непосредственно по Путину и расширяет границы чеченского кризиса. Уже косвенно будучи задействованной в Грузии, Россия со вчерашнего дня возобновила бой и на ингушском фронте и имеет дело со все более бурной ситуацией на Кавказе.

Террористы, засевшие в школе в Беслане, - это чеченцы. Но возможно, российские спецслужбы, когда к ним начала приходить первая информация, сначала задались вопросом, а не ингуши ли это. Ведь ингуши тоже враги русских, и осенью 1991 года они были участниками кровавого восстания.

Пока чеченцы под началом генерала Дудаева объявляли о независимости от Москвы, ингуши боролись за возвращение своих домов, которые после Второй мировой войны заняли осетины. Они проиграли и были жестоко подавлены, и мировая общественность, которая в то время была занята происходящим в Сомали и Хорватии, не заметила их злоключений.

Если читатель посмотрит на географическую карту, то обнаружит, что есть две Осетии, южная, которую СССР встроил в Грузию, и северная, вклинившаяся между Чечней и Ингушетией. Если слово "Осетия" ни о чем читателю не говорит, пусть он вспомнит кадры, которые время от времени показывали по телевидению этим летом и на которых молодой грузинский президент пытался заставить повиноваться южноосетин и обвинял Россию в пособничестве их сепаратистской политике.

Это еще не все. В конце 90-х годов был момент, когда чеченская война переместилась в Дагестан, где Шамиль Басаев, пытался устроить своего рода священную войну с целью создания на Северном Кавказе исламского государства.

Если бы его план удался, то Ингушетия вошла бы в новую мусульманскую республику, союзницу Афганистана талибов. Это стало одной из причин, по которым Владимир Путин, недавно назначенный главой правительства, решил дебютировать в политике при помощи войны, которая напоминает войны Екатерины Великой и Николая Первого, во времена, когда русский медведь спускался к теплым морям, безустанно завоевывая, одна за другой, земли Кавказа и Средней Азии.

Чеченцы, ингуши, осетины, грузины, дагестанцы, не говоря уже об азербайджанцах, армянах и других менее известных народностях, - вот части той сложной и неспокойной геополитической и религиозной мозаики, которая складывается на южных границах российского государства.

В каждой из этих стран есть свой конфликт, и все эти конфликты связаны между собой политическими, экономическими и религиозными связями. Там, где мы в эти последние годы видели лишь чеченский вопрос, существуют на самом деле полдесятка этнических и религиозных конфликтов.

Чтобы немного упорядочить мозаику, нужно вернуться к гражданской войне между белыми и красными после октябрьской революции. Когда две группировки столкнулись на Кавказе, население разделилось. В то время как главные исламские группы (чеченцы и ингуши) уступили посулам Ленина и встали на сторону большевиков, христианские осетины сотрудничали с белыми.

На первый взгляд, победили чеченцы и ингуши, однако первые не получили независимости, за которую они столько раз отважно сражались в царские времена, а вторые быстро увидели, что осетины, несмотря на поражение, продолжали оставаться фаворитами Москвы в регионе. Кое-кто даже утверждал, что Сталин был осетинского происхождения. Однако, скорее всего, "великий грузин" просто предпочел разделять, чтобы легче было властвовать.

Результатом сталинской политики было то, что мусульмане во время Второй мировой войны сделали прямо противоположное тому, что они сделали после октябрьской революции. Когда немцы пришли в регион, чеченцы и ингуши, так же как жители Прибалтики на севере, решили, что Гитлер лучше Сталина. Но они поставили не на ту лошадь и дорого заплатили за свою ошибку.

Месть Сталина состояла в принятии меры, которую СССР уже раньше с успехом применял на Украине в эпоху коллективизации земель. "Виновных" людей заставляли покидать свои дома и перевозили силой за Урал, главным образом в Казахстан. Многие погибли в карательных операциях, предшествовавших депортации, многие погибли в вагонах для скота во время переезда.

Развенчание Сталина дало этим народам надежду. Заклеймив на съезде КПСС преступления Сталина, Хрущев позволил изгнанным народам вернуться. Однако когда ингуши вернулись на свою землю, они обнаружили, что часть ее была отдана осетинам и что в их домах жили их давние враги.

Прошло несколько десятилетий и Верховный Совет в апреле 1991 года принял на первый взгляд щедрый закон, однако неточный и полный недостатков, о "реабилитации репрессированных народов". Ингуши посчитали этот закон недостаточным и устроили самосуд, попытавшись вернуть потерянные села.

Я помню молчаливую демонстрацию в Москве вокруг памятника Пушкину. Осетинские женщины, стоящие полукругом, одетые в черное, поднимавшие над головами фотографии сыновей, отцов, братьев и мужей, погибших в боях. Как и в прошлом, русские пришли на помощь осетинам и подавили восстание ингушей.

С тех пор мы занимались только Чечней. Мы не могли иначе. Две войны, уничтожение Грозного, бойни занимали наше внимание, оставляя вне поля зрения "более мелкие" вопросы. Но отныне нам не следует забывать, что существует не только чеченский вопрос и что в запутанном кавказском клубке кризисы образуют узел, который путинский меч до сих пор не смог разрубить.