Иностранная пресса о России и не только

Немногочисленные, но абсолютно уверенные в своей силе, российские войска после десятилетнего отсутствия вернулись в Кабул по тропе, расчищенной американскими бомбами. Так Владимир Путин будет восстанавливать позиции России в Средней Азии и возвращать былое влияние в мировой политике.

Путин признал стратегическую реальность, которая состоит в том, что Россия сверхдержавой больше не является. Сегодня Москва может реализовать свои самые высокие амбиции лишь при помощи или молчаливом согласии других государств - в первую очередь США. То, что Россия приехала на закорках у Америки в Афганистан, является маленьким, но выразительным свидетельством намерения Путина при всякой возможности пользоваться силой других, чтобы улучшить свои позиции.

В то же время он требует, чтобы эти другие государства относились к России, как к великой державе. Это не только бальзам на уязвленную национальную гордость. Это позволяет Путину управлять более сильными государствами, применяя способ, который Шарль де Голль называл силой слабого. Российский мастер дзюдо извлекает из своего стиля ощутимое преимущество.

Основные признаки этой стратегической техничности проявились и во время переговоров Путина с президентом США Бушем о НПРО, в диалоге России с НАТО о европейском кондоминиуме, в терпеливых, сфокусированных попытках Путина соткать новую паутину влияния в бывших советских республиках.

В каждой из этих ситуаций после изначального смелого рывка вперед следовали движения России вбок или в сторону. Эта схема стала более очевидной после атак 11 сентября в США и решения Буша разместить американские войска в Средней Азии во время первого этапа войны с глобальным терроризмом.

Это не обязательно схема мошенничества и неискренности со стороны Путина. Но Вашингтон должен признать, что за решением Путина с энтузиазмом поддержать военные действия Америки против Талибана и ?аль-Каеды? стоят не столько альтруизм и дружба, сколько желание извлечь из этой ситуации стратегическое преимущество, порой за счет США, порой нет.

Прибытие в Афганистан дюжины российских транспортных самолетов с десятками солдат и медиков (это произошло 26 ноября) оказалось неожиданностью для Вашингтона, который с радостью дал возможность Северному альянсу, Таджикистану и Узбекистану мешать и блокировать размещение войск европейских стран в этом регионе, пока американские солдаты продолжают охотиться за Усамой бен Ладеном

Но связи Москвы с Северным альянсом более старые и глубокие, чем ее связи с Вашингтоном. Разместив в Афганистане войска, Путин показывает, что Россия будет влиять на будущее этой страны.

Путин делает следующий вывод: Утверждение традиционных российских интересов в регионе последовало за смелым решением предоставить США воздушные коридоры над Россией, что упростило создание временных американских баз в бывших советских республиках.

Что касается НПРО, сделка, которую Путин и Буш вроде бы почти заключили в Шанхае в октябре, так и не была подписана в ноябре, в Кроуфорде. Путин неожиданно не смог согласиться на активные испытания системы национальной противоракетной обороны, которые ранее проглотил согласно его собственным указаниям. Он уехал из Кроуфорда после теплого приема, оказанного Бушем, не уступив ничего по вопросу о Договоре по ПРО.

Даже в отношениях России с НАТО Путин придерживается этой схемы - прорывается вперед, бросается в сторону и отступает, когда его собеседники хотят заключить конкретное соглашение. На встрече с генеральным секретарем Джорджем Робертсоном членство в НАТО балтийских государств - не проблема для Путина. На следующей сессии оно снова становится проблемой.

Осенью Робертсон, Буш и премьер-министр Великобритании Тони Блэр неформально предложили подход, дающий России ощущение более активного участия в структуре европейской безопасности, при том, что ключевой деятельностью НАТО в сфере коллективной безопасности будут заниматься только американские и европейские союзники.

Предлагалось использовать модель ?Большой Семерки? промышленно развитых демократий, министры финансов которых периодически встречаются и обсуждают процентные ставки и другие вопросы макроэкономической координации. Раз в год ?Большая Семерка? превращается в ?Большую Восьмерку?. Восьмым членом становится российский лидер. Обсуждается более широкий круг вопросов, принимаются коммюнике.

Однако согласно поступившим из Москвы сообщениям на ноябрьской встрече с Робертсоном Путин подчеркнул, что Россия не собирается становиться членом НАТО ни прямо, ни косвенно. По всей видимости, он требует равного участия в процессе принятия решений.

Нерешительность? Игра ?хороший полицейский, плохой полицейский?? Давление со стороны российских военных и других лоббистов? Возможно. Но американская политика должна быть достаточно гибкой, чтобы приноровиться к тому, что зигзаг - существенный элемент техники Владимира Путина, как на ковре для дзюдо, так и в Кремле.