Иностранная пресса о России и не только

Два года назад, во время страшного теракта в театре на Дубровке (тогда погибло 129 заложников), достоверные сведения о жертвах появились более чем через сутки после штурма, проведенного силовыми структурами. Воспользовавшись этой передышкой, Путин торжественно появился перед телекамерами, чтобы с удовлетворением оценить результаты силовой операции. "У вооруженных подонков нет будущего. А у нас - есть, - сказал российский президент. - Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени".

Лишь после воинственного выступления главы государства стали появляться первые отчеты о количестве жертв, которое с каждым часом увеличивалось. Итоговая цифра - 129 погибших заложников, большинство из которых умерло от воздействия использованного газа, - увы, не удивляет знатоков России, привыкших к насилию и жестокости, свойственным стране.

Словно желая нейтрализовать будущую критику в свой адрес, власти еще перед обращением Путина на протяжении нескольких часов транслировали по телевидению кадры, снятые ФСБ после штурма. Зрителям долго показывали тела террористов с надетыми поясами со взрывчаткой, в лужах крови. Камера задержалась на мусульманском платке, покрывающем лицо одной из женщин, на символах религиозной пропаганды. Редкие по натурализму и жестокости, эти кадры, транслировавшиеся часами, выглядели как предупреждение. Предупреждение тем более торжественное, что уже вскоре выяснилось: все захваченные террористы были почти сразу же, иногда даже без допроса, застрелены спецназовцами.

Победа (несколько сот освобожденных заложников) стала тогда приобретать горький привкус. Чувство гордости сменилось разочарованием. На дикость террористов государство ответило привычным насилием. И это ни для кого не стало сюрпризом. Ибо применение грубой силой против грубой силы - это традиционный русский ответ.

Данная схема действует практически без исключений. В новейшей истории России не было захвата заложников, который не сопровождался бы гибелью десятков мирных людей. Штурм больницы в Буденновске в июне 1995 года (150 погибших), штурм театра на Дубровке и вчерашняя развязка трагедии в Северной Осетии - все эти акции завершались кровавой баней.

Хотя вина террористов не подлежит сомнению, существует фактор, свойственный России: в этой стране преобладает культура соотношения сил. Лишь оно принимается в расчет. Достижение компромисса не предполагается: любое столкновение может закончиться либо победой, либо поражением. Противников нет - есть только враги. В борьбе с которыми все средства дозволены, а главное, оправданы. Летом 2001 года Бислан Гантамиров, бывший мэр Грозного, в прошлом близкий к сепаратистам, а потом переметнувшийся на сторону Москвы, утверждал, что "положить конец войне, используя самыми жесткими методами гуманнее, чем затягивать ее на годы".

Эта фраза показательна. Во имя будущей победы, во имя ее приближения можно позволить себе все. Война становится тотальной. Нет ни фронтов, ни политики: возможна только ликвидация. Нужно навязать свою волю. Любой ценой. Даже с помощью пропаганды и государственного террора, призванного стать ответом на реальный террор повстанцев.

Это столкновение крайностей порождает хаос и потерю всех ориентиров. В этом сегодня состоит риск для России. Отказавшись в Чечне от любого политического решения, н навязанного силой российского государства, Владимир Путин стал заложником собственной политики. И того самого экстремизма, с которым он, по его словам, борется. "Вместо серьезного анализа ситуации, - отметила вчера Ирина Хакамада, бывший кандидат в президенты России от либерального лагеря, - опять идет пропаганда. Вместо признания того, что корни события - в неурегулированности чеченского вопроса, все официальные лица начинают говорить о международном терроризме. Между тем этот конфликт - внутренний".

Уставшее, встревоженная риском расползания террористической "заразы" и все меньше верящая тому, что ему пытаются внушить, российское население начинает сомневаться. Опрос, проведенный недавно институтом Левады, показал, что, по мнению 51% опрошенных, ввод российских войск в Чечню в 1999 году был ошибкой.

Объявленная российскими властями борьба с терроризмом и перспектива будущих террористических актов могут усилить это чувство недоверия на фоне ужасной трагедии.

Незадолго до страшной развязки инцидента с захватом в заложники школьников одна женщина, давшая интервью агентству AFP, выразила свои опасения в следующих словах: "У террористов есть требования, но власти не хотят нам о них сообщить. Это позволит им провести штурм, а в случае бойни сказать, что другого выхода не было".

В этом вся проблема: в России чаще всего выход оказывается трагичным, так как столкновение крайностей, желаемое обеими сторонами, порождает только жестокость.