Иностранная пресса о России и не только

Александр Солженицын был гигантом досовременной эпохи. Он бросал вызов пределам человеческих возможностей и силам природы. Он жил в мире абсолютных моральных истин, непоколебимых ценностей, духовной дисциплинированности и целеустремленного самопожертвования во имя идеи.

Его жизнь была чередой подвигов, и главным из них стала книга "Архипелаг ГУЛАГ", в которой Солженицын во всех душераздирающих подробностях, этап за этапом, описал мытарства невиновного человека, проходящего через все круги адской машины репрессий. Эта книга - эпическое повествование о людских страданиях при коммунистическом режиме - потрясла и изменила мир.

Жизнь и творчество Солженицына являли собой бескомпромиссную войну с коммунистическим режимом. Его суровая храбрость и беззаветная преданность, сравнимые с чертами первых христиан, обеспечивали ему нравственное преимущество над его противниками-коммунистами. Он одержал верх над брежневским Политбюро, и его не убили, не бросили в тюрьму, а лишь выслали за границу.

Но, сколько бы восхищения ни вызывали его книги и личность, учение Солженицына казалось его современникам - как на родине, так и за границей - слишком ригористичным. Со своей стороны, Солженицын не мог принять релятивность и неопределенность современной жизни.

Для Солженицына судьба России была не просто литературной или научной темой, она была его личной миссией. Постоянный спор, длящийся в России уже 150 лет, - это диспут между западниками и славянофилами, теми, кто отстаивает националистическую идею особого пути России. Оппонентом Солженицына в этом споре была равновеликая в нравственном отношении фигура - Андрей Сахаров, ученый и правозащитник, в 1975 году удостоенный Нобелевской премии мира. Оба стремились освободить Россию из-под гнета коммунистического режима, и оба проявляли почти нечеловеческое мужество в своей борьбе с властью. Но Сахаров, западник, видел выход в "конвергенции" с Западом, который он считал оплотом свободы и справедливости, а националист Солженицын искал для России спасения в ее исторических, культурных и религиозных корнях.

Когда коммунистический режим и СССР близились к краху, Солженицын написал статью "Как нам обустроить Россию", где страстно призывал вернуть Россию к ее прошлому и положиться на сильную и просвещенную центральную власть, а также на духовность российского народа.

Его идеи возрождения России с опорой на духовную энергию нации были, разумеется, утопическими. России, существовавшей в его воображении, - страны, где на духовных корнях зиждется справедливо и эффективно управляемое общество, - в реальности никогда не было. Когда тиски коммунистического режима ослабли, российский народ оказался на свободе - но в деморализованном состоянии, начисто лишенный духовной энергии и не способный на коллективные общенациональные усилия. Как только рыночная экономика заработала, россияне принялись алчно потакать своим инстинктам, не питая никакого отвращения к телевидению и массовой культуре, которые столь яростно осуждал Солженицын. Сегодня они имеют личную свободу и пользуются возможностями, которые предоставляет общество потребления, и позволяют медленному течению модернизации нести их за собой. Призыв собрать в кулак духовную энергию ради восстановления России как антитезы бездушному Западу заставит их лишь безразлично пожать плечами.

К тому времени, когда Солженицын вернулся в Россию - после 20 лет в изгнании, куда его отправило советское правительство, - многие из его поклонников-либералов, благоговевшие перед его книгами и литературными достижениями, разочаровались в Солженицыне из-за его антизападной позиции и недемократичных по своей сути взглядов. Они опасались, что его присутствие в стране консолидирует консервативные националистические силы, которые сделают писателя своим духовным лидером.

И действительно, определенные различные силы, в том числе правительство, иногда пытались воспользоваться авторитетом Солженицына в своих интересах. В последнее время его идеи, по-видимому, еще более востребованы, поскольку славянофильские представлений об особом пути России вновь возобладали над концепцией западников, для которых Россия должна быть страной с либеральными ценностями и демократическими институтами. Но в новой России Солженицын так и не стал популярным деятелем или значимой публичной фигурой. У него не было последователей - да он в них, наверно, и не нуждался, как и некоторые из величайших людей на свете. Он был великим человеком со своей миссией, и он осуществлял ее до последней минуты жизни.

Маша Липман, главный редактор журнала Pro et Contra, выпускаемого Carnegie Moscow Center, пишет для нашей газеты ежемесячную колонку