Иностранная пресса о России и не только

Сегодня исполняется 55 лет со дня смерти Иосифа Сталина. Однако в России не будут активно обсуждать его чудовищное наследие, а власть предержащие не станут отрекаться от него. Дело в том, что при Владимире Путине официальная оценка Сталина и советского прошлого стала аморальной и двойственной, а открытое их осуждение, бытовавшее в ельцинскую эпоху, сошло на нет. В то время как Путин готовится передать президентское кресло (но не бразды правления) своему протеже Дмитрию Медведеву, надежд на изменение ситуации мало.

За восемь лет на посту президента Путин постарался пересмотреть многие моменты советского прошлого, от которого российские лидеры после падения коммунизма старательно открещивались. Он стал насаждать в обществе образ Сталина как эффективного руководителя, пускай и диктатора, которому удалось победить нацистов. В этом плане уходящий российский президент официально возродил мифы брежневской эпохи - они вновь сместили взгляды современных историков, утверждающих, что договоренность Сталина с Гитлером была аморальной, а Советский Союз был опасно не готов к вторжению нацистов.

Порой Путин находит достаточно суровые слова для оценки сталинских преступлений. В ноябре прошлого года, посетив одно место в Москве, где во времена Сталина происходили массовые расстрелы, Путин сказал, что "уничтожены были и сосланы в лагеря, расстреляны, замучены... сотни тысяч, миллионы человек. Мы должны сделать все, чтобы никогда не забыть этой трагедии".

Однако, признавая, что миллионы людей стали жертвами сталинских чисток, лагерей и голода, Путин говорит: "В других странах случалось и поужаснее". Он четко заявил, что преступления Сталина меньше, чем преступления США, сбросивших атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки и бомбивших Вьетнам. Более того, Путин отказался поддержать мероприятия Украины в память искусственно спровоцированного Сталиным голода 1932-1933 годов. Несмотря на то, что тогда на Украине погибли свыше пяти миллионов человек, российская пропаганда заявила, что так называемый голодомор не являлся актом геноцида.

Отношение Путина к русской революции также противоречиво. В ноябре 2005 года его правительство одобрило возведение нового памятника Феликсу Дзержинскому, основателю ЧК - тайной полиции большевиков. В то же время кремлевское руководство, официально почтившее память главы службы, которая в 1918 году расстреляла царскую семью, подготовило возвращение из Дании останков вдовствующей императрицы Марии Федоровны - матери того самого царя, которого убили по приказу Дзержинского.

Наконец, заслуживает внимание оценка Путиным недавнего советского прошлого. Он заявил, что крушение Советского Союза было "крупнейшей геополитической катастрофой (XX) века". При Владимире Путине страна отказалась от постсоветского гимна и вернула советскую музыку, снабдив ее текстом, напоминающим о коммунистических временах. В то же время президент не поскупился на комплименты Андрею Сахарову, одному из самых ярых критиков СССР - Путин назвал его пророком, показавшим дорогу, которой в дальнейшем пошла страна.

Это не просто символичные шаги. Озвученная Путиным новая государственная идеология России наполнена подобными двусмысленностями. Президент выражает поддержку демократии и рынку, хотя ввел ограничения в политической сфере и вернул государству контроль над крупными отраслями промышленности. Его неясная оценка российской истории идет рука об руку с неоднозначными словами о роли России в сегодняшнем мире - то Путин говорит о надеждах на сближение с развитым промышленным миром, то резко критикует Запад.

* * *

Хотя двойственная оценка Путиным Сталина и советской системы и кажется странной, корни подобного отношения вполне очевидны. Как бывший сотрудник КГБ, он, без сомнения, гордится исторической ролью советских спецслужб. Судя по всему, на отношение Путина к Сталину повлиял и тот факт, что его дед служил поваром при Сталине и Ленине.

Более удивительно, что заявления Путина активно поддерживают и простые россияне. Опрос, проведенный в мае 2007 года социологическим "Левада-Центром", показал, что 54% россиян считают: Сталин сделал "больше хорошего, чем плохого". Половина опрошенных полагает, что Сталин был "мудрым лидером".

Эта моральная мешанина - в духе постсоветской эпохи. В результате краха советской власти родился парадоксальный и запутанный мир, населенный такими людьми, как Путин: пусть сомневающимися, но податливыми шестеренками репрессивного механизма. Для них признать себя соучастниками творившегося зла - трудный в психологическом смысле шаг. Моральная двойственность оценок Путина весьма удобна и крайне популярна, поскольку позволяет россиянам не осуждать собственное прошлое и свою жизнь.

Стоя одной ногой в репрессивном сталинском прошлом, а другой - в дивном новом мире рыночного капитализма, Путин оседлал два этих мира, отказываясь примкнуть к какому-то одному. Показав россиянам, что у них одновременно могут быть Солженицын и Сталин, цари и цареубийцы, Андрей Сахаров и его преследователи, Путин не столько использовал прошлое в своих целях, сколько лишил его всякого смысла.

В краткосрочной перспективе попытки Путина изменить взгляды россиян на прошлое выглядят оправданными. В условиях процветания, обеспеченного нефтедолларами, население не хочет сходить с аморальной дорожки. Но до тех пор, пока россияне этого не сделают, они не смогут противостоять песне сирен, зовущих к "управляемой демократии" - а с помощью этой неоднозначной с этической и политической точки зрения идеи оправдывается возврат России к авторитаризму.

Также по теме:

В "несознанку" (The Economist)

Пересмотр российской истории? (The Wall Street Journal)

Сталин: безжалостный мясник или добрый прапрадедушка Сосо? (The Globe and Mail)

Мать Сталина о своем впечатлительном сыне (The Sunday Times)