Иностранная пресса о России и не только

Действительно ли нам становится все труднее жить вместе и любить друг друга, не впадая в зависимость и "растворение" в другом? Сегодня "патология связи" - очень модный сюжет у психоаналитиков. Если индивиды всех возрастов все больше "приклеиваются" друг к другу, то во многом это объясняется "страхом перед расставанием", который преследует нас с раннего детства. Даниэль Байи, профессор психиатрии из Университета Экс-Марсель, анализирует эту проблему XXI столетия.

- Если послушать психиатров, то боязнь расставания у людей нарастает. Но разве жить - не значит переносить разлуку? И страдать от этого?

- Конечно. Еще Фрейд говорил, что расставание с матерью является фундаментальным изначальным опытом, из которого развивается неизбежный страх. Но именно благодаря этому опыту расставания индивид обретает безопасность, необходимую для постижения мира. На восьмом месяце жизни ребенок понимает, что он не составляет единого целого с матерью, и это позволяет ему развиваться самостоятельно. Все остальное - вопрос степени. Это уже дело психолога - отличать "сильную" привязанность от "чрезмерной". И мы, психиатры, все чаще встречаем детей, "приклеенных" к матери, которые отказываются ходить в школу или ночевать у приятеля. Здесь мы имеем дело уже с патологией. Но матерям часто трудно это заметить. К тому же, как бы то ни было, ребенок, цепляющийся за ее юбку, тешит их самолюбие. Они думают, что это любовь, на самом же деле это уже зависимость.

- Читая то, что вы пишете, впору задуматься: уж не родители ли подвержены ей в наибольшей степени?

- Это расстройство, которым страдают в равной степени и родители, и дети. Матери, страдающие страхом расставания, могут использовать ребенка в качестве средства восстановления спокойствия. Логично сделать вывод, что это поведение еще ярче проявляется в неполных семьях, где возникает пара "мать - ребенок": там ребенок часто оказывается на положении конфидента. Все это мешает ему выйти на жизненный простор. Особенно в тех случаях, когда к этой особой ситуации добавляется тот факт, что все мы живем в обществе чрезмерного контроля. В мире, который кажется нам все более угрожающим, какая мать захочет выпустить руку своего отпрыска, позволить ему отдалиться от нее? Из страха мы сегодня хотим за всем уследить, тем самым рискуя, что наши дети будут воспитываться в коконе.

- Это напоминает проблему подростков, которым трудно выйти из семейного кокона.

- Сегодня действительно существует "смешение поколений": нам труднее, чем раньше, различать возраста. Посмотрите, что происходит с молодыми людьми. Телесно они взрослеют гораздо раньше. Но, с другой стороны, в социальном плане они развиваются намного медленнее. Признаки достижения зрелости (первая работа, женитьба, первый ребенок) появляются все позже. Возникает так называемый послеподростковый период, свидетельствующий о "склеивании возрастов".

- Почему мы настолько привязываемся к другому человеку, что в конце концов начинаем его "пожирать"?

- Потому что, лишенные рамок, идеологической поддержки, мы чувствуем себя в мире все более одинокими. Другой человек становится необходимым объектом привязанности, этаким спасательным кругом. Естественно, это способствует возникновению зависимости. И приходится констатировать: другой человек уже не уважается нами во всей его целостности, в его инаковости: он абсорбируется, заполняя вакуум. Посмотрите, что происходит в семейной паре: люди хотят разойтись, но впадают во "враждебную зависимость". Вместо того чтобы сказать друг другу: "Все разладилось? Стоп, давай собирать чемоданы!"

- Значит, мы разучились выбирать?

- Да, и эта неспособность делать выбор сегодня просто шокирует. Воспитанные в обществе, не знающем фрустраций, в мире сверхпотребления, мы хотим иметь всё. Но быть взрослым - значит уметь отказываться. Даже от приятных вещей! Я это замечаю по студентам-медикам, которые продлевают учебу, чтобы оттянуть момент вступления в трудовую жизнь. Жертвовать чем-то - значит признавать свои пределы, еще больше самоутверждаться.

- Но самоутверждаться нужно, осознавая свое отличие от других. А сегодня нелегко даже "думать в одиночку".

- Весь вопрос вот в чем: как проявлять свою специфичность и даже подчеркивать ее в обществе, которое постоянно хочет ее стереть? Философ Мишель Фуко писал: "Думать - это значит думать до тех пор, пока можно думать иначе". Сегодня мы от этого очень далеки. Вернусь к тем же студентам-медикам: все они испытывают на себе влияние "форматированной мысли", знания, преподнесенного им на блюдечке. Поэтому им очень трудно потом работать с пациентами. То же самое и с детьми: мы все меньше допускаем, чтобы они становились другими. Если ребенок непоседлив, учительница зачисляет его в категорию "гиперактивных" и вызывает родителей. Короче говоря, инаковость, то есть сам фундамент нашей идентичности, превращается в настоящую проблему.

- Вернемся к школе. Вы говорите, что одним из самых неожиданных проявлений страха перед расставанием является боязнь школы.

- Да, и она нарастает. Это не детский каприз, это полная неспособность посещать школу - с болями в животе, с приступами паники. Во время занятий такие дети все время тревожатся о маме, думают, все ли с ней в порядке. В свою очередь, родители способствуют укоренению этого расстройства, ругая школу. Ведь что мы делаем, когда критикуем учебное заведение? Мы мешаем ребенку самому открывать для себя мир, который позволяет ему взрослеть. Это то же самое, что не выпускать его из родительских объятий.

- Значит, родители сами должны "выталкивать" своего ребенка, прививать ему желание уйти?

- Конечно! Это основа воспитания. Вот почему ребенку так важно учиться жить без них, выращивать свой потайной сад, не вмешивать их во все свои частные дела. Родители должны выглядеть в сознании ребенка как спасательный круг, к которому он может прибегнуть в случае необходимости. Но они должны разрешать малышам рисковать. Часто из желания защитить свое дитя взрослые лишают его возможности обретать собственный опыт. А нужно, наоборот, побуждать детей развивать свои способности и свою самостоятельность, учить находить собственные решения. Нужно достаточно доверять им, чтобы они научились выражать себя и даже вступать в конфликты с родителями, не боясь потерять связь с ними. Как мы далеки от такого подхода!

- Последнее расставание - это, конечно, смерть. Сегодня, когда мы всячески пытаемся ее скрыть, страдаем ли мы от нее сильнее, чем вчера?

- Страдание из-за ухода близкого человека - вещь нормальная и неизбежная. Впрочем, такие психоаналитики, как Боулби, проводят параллель между страхом разлуки, испытываемым маленьким ребенком, и горечью траура: за отрицанием приходит протест, за ним - отчаяние, потом - расставание и возвращение к жизни. Здесь то же самое: чем лучше мы учимся переживать первые расставания, тем легче переносим окончательную разлуку.