Иностранная пресса о России и не только

Павлу было 23 года, когда он обнаружил, что он еврей. Сегодня его зовут Пинхас и он следит в еврейской общине Варшавы за соблюдением кошерных гастрономических традиций

Живые зеленые глаза, черная кипа на голове. Все было "абсолютно нормально", вспоминает Пинхас о своем детстве, когда его звали Павлом. Его воспитывали в католических традициях. Детский сад, уроки религии, первое причастие: "Я думал, что я такой же, как и все: соседи, приятели". И только в 23 года поляк узнал, что на самом деле он еврей.

"Это было самой большой драмой в моей жизни", - вспоминает ныне 30-летний мужчина о том дне, когда его жизнь изменилась. Сначала он не мог ни смотреть на себя в зеркало, ни спать: "Я должен был в корне изменить свою жизнь. Но я не жалею об этом".

Сейчас Павла зовут Пинхасом. Фамилию этот бородач попросил в статье не называть - некоторые друзья могут плохо отреагировать на произошедшие с ним изменения. Потому что они неонацисты - каким был и он сам. "Мы утверждали, что во всем виноваты евреи и что Гитлер был прав", - рассказывает ортодоксальный иудей, вспоминая за разговором в синагоге о времени, когда он был членом группы скинхедов. "Я как попугай повторял слова из листовок. Я не имел представление о том, о чем говорил: я никогда не встречал евреев".

Он гонял по улицам "цветных" и вьетнамцев: "Я орал на них, хотя и не знал их". А теперь у него есть и "цветные" друзья. "Это позор для страны, когда в ней избивают иностранцев". "Польша полякам!" - ревел он еще недавно во весь голос. "Но если этот бред будут орать в каждой стране, то нам всем придется сидеть по домам, никуда не ездить, а мы здесь, в Польше, вообще окажемся на краю света".

С "нацистским" прошлым Павел покончил, пойдя на службу в армию. Его приятели-неонацисты смеялись тогда над ним. "И тогда я понял, что националисты на самом деле идиоты, которые могут только хулиганить и орать".

Позднее он стал водителем. Когда его подружка перед свадьбой сообщила ему о своих еврейских корнях, бывшего скинхеда это не вывело из равновесия: "Любовь есть любовь".

Во время своего визита в Еврейский исторический институт его жена обнаружила, что ее новая фамилия также является еврейской - и решила найти в архиве синагоги документы об истории семьи своего мужа. "Я тогда сказал ей, что все это, должно быть, какая-то путаница", - вспоминает он тот день, когда его жена впервые сообщила, что у него могут быть еврейские корни. Его родители скрывали это от него. Во время Второй мировой войны было уничтожено около 90% польских евреев, численность которых достигала 3,3 млн человек. Большинство выживших уехали. Как родители и бабушка с дедушкой Пинхаса, тысячи евреев ассимилировались - "для надежности". По разным оценкам, в Польше сегодня проживает около 30 тыс. людей с еврейскими корнями. Многие из них об этом и не знают.

Известие о происхождении стало "сильным ударом" для Пинхаса. Только через полгода он нашел в себе силы в синагогу и разговаривать с раввином и членами общины. У него проснулся интерес к религии. Импульсом для приобщения к иудаизму стала история его семьи. Многие его предки погибли в газовых камерах или гетто. Если бы он не принял их веры, то получается, что они мучались напрасно, говорит отец двоих детей.

Как католик Павел был не очень религиозен. Церковь была для него "искусственной крепостью", куда люди приходили и откуда они выходили, но никто никого не знал. Жизнь в синагоге устроена по-другому: "Тут люди встречаются, обмениваются мнениями. Все друг друга знают, мы учимся и дискутируем о том, что написано в Святом писании".

С того времени Пинхасу удалось выучить древнееврейский - и он стал в еврейской общине машгиахом: помощником раввина, который следит на кухне за соблюдением кошерных традиций.

Насмешки его польских знакомых перестали быть для него проблемой. "Шалом, Павел!" - весело приветствуют они его, когда он заходит в пивную. "А пиво - кошерный напиток?"

Тяжела для него скорее дисциплина его новой жизни; например, летом бывает очень жарко в черном костюме; тяжело вставать для молитвы. Но машгиах хитро улыбается, поглаживая свою бороду: "Зато мне не надо бриться".

На него еще ни разу по-настоящему не нападали. А мнения тех, кто злословит в его адрес, его не интересует: "У них хватает проблем с самими собой".