Иностранная пресса о России и не только

Иран не отталкивает протянутого пряника. С тех пор как эмиссар от Европы Хавьер Солана передал Тегерану пакет западных, российских и китайских предложений по выходу из ядерного тупика, руководители Исламской Республики улыбаются. Али Лариджани, секретарь Совета по национальной безопасности, нашел в этом пакете и "позитивные решения", и "неясные моменты", о которых еще предстоит поговорить. Даже президент Махмуд Ахмадинежад, который хочет стереть Израиль с карты мира, отказывается от своих инвектив: может быть, это "прорыв", говорит он.

В целом положительный отклик иранцев на пакет предложений, о содержании которых официально ничего не известно, удивления не вызывает: они получили пряник, но кнута над ними больше нет. Наказания Тегерана за отказ поставить свою атомную промышленность под жесткий международный контроль в действительности хотели только американцы. Но США только что отказались от своей неуступчивой политики, чтобы хоть немного продемонстрировать умение применять "мягкую силу", столь чуждую администрации Джорджа Буша. С тех пор как Washington Post удалось заглянуть в пакет Соланы, мы знаем, что американцы (помимо согласия на переговоры) пошли на серьезную уступку: они больше не требуют от Ирана прекратить работы по обогащению урана, способные привести к созданию бомбы, - достаточно их приостановления; дается время на поиск нового формата для инспекций МАГАТЭ; после этого иранцы смогут возобновить работы по обогащению урана в ограниченных количествах и до уровня, достаточного для невоенного применения.

Когда Али Лариджани говорит о "неясных моментах" в предложениях венской "шестерки", он имеет в виду именно это - вместо прекращения говорится о приостановлении. Глава Совета знает, что среди участников переговоров по пакету были разногласия. Некоторые были готовы пойти еще дальше. Директор МАГАТЭ Мухаммед аль-Барадеи и Ангела Меркель соглашались на то, чтобы Иран даже на время дискуссий - которые начнутся, если все пойдет хорошо, - имел возможность обогащать уран в небольших дозах и под контролем агентства.

Тем не менее, принимая в Берлине Хавьера Солану по его возвращении из Тегерана, германский канцлер присоединилась к позиции большинства: на время переговоров работы по обогащению должны быть прекращены. Но некоторые источники в Вене говорят, что в предложениях просматривается возможность последней уступки: иранцы должны будут приостановить обогащение, но смогут продолжать конверсию. Чтобы иметь возможность обогащать уран (увеличивая содержание в нем изотопов-235) для получения ядерного топлива - или начинки для атомной бомбы, - нужно сначала произвести гексафторид урана (UF6): это и называется конверсией. Затем UF6 загружается в центрифуги для обогащения. Именно это иранцы начали делать 11 апреля, и именно этого их просят не делать.

Чтобы заставить Тегеран согласиться на требование о замораживании работ, которое уже является уступкой с ее стороны, венская "шестерка" дарит Ирану ряд поощрительных подарков: поставки современной технологии (реактора на легкой воде), снятие эмбарго (в частности, отмену Акта о санкциях против Ирана и Ливии, в котором американцы оставляли за собой право наказывать компании третьих стран за нарушение введенных ими запретов). Кроме того, иранцы смогут снова получить доступ к самолетам Boeing и Airbus, а также получать запчасти к ним, ныне у них отсутствующие.

Для страны, которую США продолжают считать бандитским государством, это не такая уж плохая перспектива. Масштабный дипломатический поворот имеет свои причины: Вашингтону нужно "разрулить" существующие кризисные ситуации и не плодить новые - Америка при любых обстоятельствах уже не имеет возможности разрешать их силовым путем. Но это сложная игра. Если Иран выполнит то, что от него требуется, он в какой-то мере вернется "в строй". Его атомная промышленность будет находиться под контролем, а его военные амбиции, наличие которых он упорно отрицает, будут иметь мало шансов на осуществление. В течение 18 лет Исламская Республика вела свои работы в секрете, пока в 2002 году об этом не стало известно. Никто не рискнет утверждать, что создание бомбы не входило в его намерения. Действительно ли все иранские руководители готовы от этой идеи отказаться? Или они думают, что, вернувшись за стол переговоров, смогут и дальше выигрывать время?