Иностранная пресса о России и не только

64-летний российский президент, стоящий у власти с 1999 года, должен стать кандидатом и преемником самому себе в марте 2018 года, пишет журналист Эммануэль Гриншпан на страницах Le Figaro.

Вчера не было никакого празднования 18-й годовщины прихода Владимира Путина к власти. Российский президент и его окружение полностью заняты доработкой своеобразного механизма, позволяющего им конвертировать внешнее давление, оказываемое на режим, во все усиливающийся контроль российского общественного мнения, говорится в статье.

Путь был намечен в 2012 году, и никто не ждет от Владимира Путина смены политической ориентации. Ни советники, близкие к Кремлю, ни критично настроенные политологи. Выставление напоказ мускулов в прошлый уикенд развеяло слухи о его болезни или усталости от власти. Визит в Абхазию во вторник для празднования 9-й годовщины молниеносной победы над Грузией в 2008 году должен был усилить аспект, сделавший Путина столь популярным. Это облик "собирателя русских земель", который держит планку перед американцами и без колебаний отнимает земли у своих бывших вассалов (Украина, Молдавия, Грузия), указывает журналист.

Владимир Путин еще не выставил свою кандидатуру на выборах, но никто не сомневается в его желании стать президентом до 2024 года. Тогда ему будет 72 года, чуть меньше, чем Сталину (73 года) и Брежневу (75 лет), когда они умерли, находясь у власти. "Путин будет в несравнимо лучшей физической форме, чем они. То есть теоретически его руководство страной может длиться и 30, и 35 лет. И что, в стране наступит страшный застой? Конечно, нет. Чем сильнее и опытнее будет Путин, тем легче ему будет ускорять развитие страны", - прогнозирует крайне консервативный обозреватель Петр Акопов на сайте vz.ru. "Будет ли Путин меняться в дальнейшем? Нет, он просто будет становиться все более и более уверенным в том, чем он занимается. Не имеет значения, кем он будет после 2024 года, то есть когда перестанет носить титул президента страны (...) - понятно, что Путин останется реальным руководителем государства", - продолжает Акопов.

Какие-то приоритетные направления будущего мандата просочились в российские СМИ в начале лета. Владимир Путин говорил о судебной реформе, о построении "цифровой экономики" и о "программе развития больших городов". Политолог Александр Морозов видит в судебной реформе единственную "политическую реформу, которую, возможно, будет реализовывать Путин", по-прежнему смотря на это скептически, так как в течение последнего десятилетия он наблюдал "полное слияние силовиков и суда". "Цифровая экономика" должна привлечь молодежный электорат, но из-за лавины ограничений, цензуры и контроля над интернетом она рискует свести этот проект к "потребностям военно-промышленного комплекса и поддержке геополитических амбиций", сокрушается политолог.

Не менее критически настроен политолог Александр Гольц, усматривающий в демонстрации мускулов, уже опробованной в 2007 и 2009 году, признак "нежелания искать что-то новое". "Из чего можно предположить, что напряженный поиск образа будущего, который, как говорят, велся в администрации президента, благополучно закончился, - иронизирует эксперт. - Наше будущее - в путинском бессмертии".

Во внешней политике существует консенсус по поводу "инерционного сценария". "Пути назад не существует - Путин не может вернуть Крым", - считает Андрей Колесников, эксперт Московского центра Карнеги. "Отношения с Западом останутся более или менее напряженными. Они могут стать менее натянутыми, чем сейчас, но никогда не вернутся на уровень 2012-2014 годов".