Иностранная пресса о России и не только

По крайней мере, он добился, чтобы поезда ходили без опозданий. Так говорили о Бенито Муссолини, фашистском диктаторе Италии с 1922 по 1943 год. Нечто подобное теперь говорят и о Владимире Путине, авторитарном президенте России. Возможно, он растоптал хрупкие ростки демократии, но, по крайней мере, он восстановил экономику и государство, а также вернул своей стране ее место в мире.

Это мнение разделяет сам Путин. Не далее как на прошлой неделе он заявил: "Мы восстановились, уверенно восстановились после хаоса 90-х, после экономической разрухи и ломки всего прежнего уклада жизни". Но у такой точки зрения есть один недостаток - она не соответствует действительности, как утверждают в своей убедительной статье Майкл Макфол и Кэтрин Стонер-Вейсс из Стэнфордского университета ("Миф об авторитарной модели", журнал Foreign Affairs, январь/февраль 2008).

Верно, что с 1999 года (предшествовавшего приходу Путина на пост президента) по 2007 год российская экономика выросла на 69%. Но экономики 11 из 15 бывших республик СССР выросли больше, чем российская. Собственно, только Киргизия показала кардинально худшие результаты. Правда, некоторые бывшие республики СССР извлекли выгоду из баснословных прибылей нефтегазовой сферы, но это распространяется и на Россию: объем экспорта российских нефти и газа в денежном исчислении подскочил с 76 млрд долларов в 1999 году до 350 млрд - в прошлом. Тем не менее, российская экономика выросла не так сильно, как украинская.

Экономика России, как и всех посткоммунистических стран, поначалу испытала резкий спад, достигший своего максимума в 1998 году. Страны, осуществившие более решительные реформы, например Польша, выкарабкались быстрее и теперь вырвались далеко вперед. Выздоровление России и в этом контексте отнюдь не является чем-то феноменальным: крохотная Эстония достигла намного большего. Возможно, потому-то Кремль так ненавидит эту балтийскую страну.

Возлагать заслуги за этот подъем на Путина попросту неверно. Мало того, что это возрождение началось с девальвации в 1998 году, - почти все реформы, которые стали основой для перемены к лучшему были начаты, если и не осуществлены в полной мере, при презренном режиме Бориса Ельцина. При Путине структурные реформы продвинулись мало. Такова одна из главных мыслей, которые проводит видный ученый Андерс Аслунд в своей великолепной новой книге ("Капиталистическая революция в России"(Peterson Institute for International Economics, 2007).

На месте былых надежд на появление прозападной российской демократии мы имеем протофашизм: озлобленный национализм; запугивание небольших государств; культ сильного лидера; подозрения в наличии внутренних врагов и досада на иностранцев.

Однако в то же самое время Россия - страна с ядерным оружием и громадными запасами энергоресурсов. Поэтому путь, на который она ступила, вызывает тревогу, а также удручает. Россия предпочла государственную политику страха, а не обещания свободы. Несомненно, этому способствовали ошибки Запада. Я разделяю мнение Аслунда, что величайшей оплошностью было решение на рубеже 1991-1992 годов сосредоточиться на смехотворно-незначительном вопросе постсоветской задолженности, а не на сложной задаче помочь политико--экономическим преобразованиям. Но это дело прошлое. Как бы то ни было, Путин сотоварищи сами решили изменить курс России - отойти от надежд на превращение в демократическое правовое государство и двинуться в сторону автократии.

Следовательно, Путин олицетворяет не успех, а неудачу. Но он является опасной неудачей. Созданный им режим непредсказуем: никто не в силах предугадать, как будет функционировать поствыборный дуумвират. Маловероятно, что он значительно поспособствует процветанию страны.

Запад должен вновь выработать согласованную политику: ему следует воспротивиться попыткам рассорить западные страны друг с другом, застраховать себя от чрезмерной зависимости от российских энергоносителей и назначить за реваншизм высокую цену для самой России. Но он также должен повторять убедительную истину: Запад - не враг российскому народу. Напротив, верх наших желаний - чтобы энергичная и уверенная в себе российская демократия заняла подобающее место в мире западных ценностей. И, кстати, это должно предполагать членство в НАТО.

Давайте отбросим иллюзии. Это вовсе не новая холодная война - в частности потому, что Россия не предлагает соблазнительной новой идеологии. Но это "холодный мир", и это грустно. Но такова реальность. С этой реальностью Западу следует мириться - и вероятно, еще очень долго.