Этой страной управляют депрессивные мужчины-шовинисты, и порой

писать о России - занятие довольно-таки тоскливое, но только не в том случае, когда речь идет об ужине при свечах с femme fatale, "девочкой из сточной канавы".

Я познакомился с Дарьей Асламовой давно. Не многим москвичам доводилось презрительно отказывать ей в просьбах, но я - что поделаешь, хам - десять лет назад поступил именно так. Робкий женский голос, неожиданно раздавшийся в телефонной трубке, попросил меня помочь в работе над газетной колонкой, посвященной новостям светской жизни - отчаянно смелая идея для далеких советских времен. Почему-то я отказался.

Я упустил редкий шанс. Через два года Дарья Асламова стала суперзвездой, первой российской журналисткой, написавшей о своих амурных похождениях с известными политиками. "Я перестала быть собой, я превратилась в дикое животное, шепчущее непристойности, чтобы возбудить свое воображение", - так рассказывает она о том, как занималась любовью в рабочем кабинете ученого, ставшего впоследствии спикером российского парламента, чеченца Руслана Хасбулатова.

Тогда настала моя очередь звонить ей. "Как Мария Антуанетта, больше всего на свете я боюсь скуки, - вкрадчивым голосом сказала она. - Я хотела бросить обществу вызов, и мне это удалось".

Шло время. Наши пути разошлись, но феномен Асламовой неуклонно развивался. Публиковались книги, и "девочка из сточной канавы", как ее называли, освещала события в таких горячих точках, как Камбоджа, Руанда, Сьерра-Леоне и Югославия, посылая в Россию полные жизни репортажи, в стиле "Молл Флэндерс идет на войну".

Судьба смилостивилась осенью, когда наконец состоялась наша запоздалая встреча один на один. Дарья, высокая, рыжая, коротко стриженая девушка, готовила статью о несчастных крымских Ромео и Джульетте. Мы летели в Москву на одном самолете и по дороге осушили ее бутылку Baileys.

"Самыми лучшими моими иностранными любовниками были англичане", - такой, помнится мне, была одна из первых сказанных ею фраз. Потом она бросила мне на колени вчерашний номер "Комсомольской правды", самой популярной российской газеты. Дарья снова в новостях.

"Тебе не надоело, что тебя называют "девочкой из сточной канавы"? - спросил я, заметив в газете ее имя. "Конечно, нет! Это мое фирменное имя", - ответила она. В свои 31 год она стала специалистом в области "эпатирования буржуазии". И все-таки статья, занявшая всю первую страницу этого номера газеты и разворот, для России была революционной.

"Да здравствует развод!" - гласил заголовок. Статья призывала российские супружеские пары вдохновиться примером Дарьи, расторгнуть лишенные любви браки и вырваться на свободу. В конце статьи она призывала женщин взять на себя инициативу в сексе, "иначе наши мужчины будут по-прежнему смотреть на мир свинячьими глазками сквозь стакан водки".

В таком консервативном и патриархальном обществе, как Россия, говорить такие вещи - занятие бунтарское; некоторые из читателей газеты в жизни не слышали более подстрекательских идей. Настолько подстрекательских, что Дарье впоследствии пришлось защищать себя в ходе телевизионного судебного процесса, где она (Красавица) противостояла Василию Шадыбину (Чудовище), самому неандертальскому представителю коммунистической партии в Госдуме.

"Ты, что, распутная девка, проститутка или извращенка?" - спрашивал он, приравнивая несчастную Дарью к куртизанкам, разрушившим великие империи древних времен. Она, как могла, ему возражала.

Мы столкнулись друг с другом снова среди зрителей "интеллектуальной эротики", о которой я писал две недели назад. Очевидно, что мне ничего не оставалось, как вспомнить о том, что я - мужчина, и пригласить самую скандальную журналистку поужинать вместе.

Для такого шикарного свидания я выбрал кафе "Пушкин", один из самых роскошных московских ресторанов, стилизованный под джентльменский клуб на Сент-Джеймс. Дарья не была разочарована. Она опоздала, пришла в черном, глубоко декольтированным платье, под которым ничего не было, что позволяло видеть ее грациозные, манящие формы. Великолепные выход!

Правда ли, что Дарья, действительно, мечтала о том, чтобы заняться любовью с президентом Путиным, как она сама заявила в одной из своих ярких статей в "Комсомольской правде"? Я заказываю угря. "Конечно! Я всегда пишу правду, - заверяет она меня. - У меня, как и у многих других женщин, есть фантазии о том, как я занимаюсь любовью с президентом."

Она призналась, что слава "девочки из сточной канавы" помогла ей в профессиональном плане, но создала множество проблем в личной жизни. "Все русские мужчины, с которыми я встречалась, либо боятся меня, либо считают своим долгом переспать со мной, чтобы можно было бы потом рассказать об этом своим друзьям", - сказала она.

Есть ли у "девочки из сточной канавы" какая-нибудь собственная философия жизни? "Я просто романтик в сердце", - поведала мне Дарья.