Иностранная пресса о России и не только

Наводнение в Краснодарском крае высветило "резкую перемену" во взаимоотношениях государства и общества по сравнению с советским периодом, пишет корреспондент The New York Times Эллен Барри. Уже на следующий день после того, как Крымск накрыло 20-футовой волной, в город стали прибывать первые добровольцы. И "власти, пусть и с опаской, но разрешили волонтерам остаться, а в ряде случаев задействовали их в ликвидации последствий".

"...На протяжении советского периода реагирование на катастрофы считалось делом военных", и государство "было в состоянии добиться того, чтобы произошедшее оставалось в тайне", пишет Барри, напоминая, что после Чернобыльской катастрофы жители страны еще три дня оставались в неведении, а за рубежом "о ней узнали, только когда радиоактивное облако засекли над Швецией".

Тем не менее, на распространяемые активистами "слухи", например о том, что вода была преднамеренно спущена из близлежащих водохранилищ, или о том, что компенсация пострадавшим выплачивается только в обмен на подпись под бумагой, удостоверявшей, что их предупредили о надвигающемся бедствии, - на такие слухи власти отреагировали "классической советской тактикой", отмечает Барри. "Настоящими врагами" назвал губернатор Краснодарского края Александр Ткачев "тех, кто распускает по городу провокационные слухи".

"Это новая для всех история, когда общество помогает обществу решать проблемы без всякого участия государства. Государство не может это контролировать", - сказала оппозиционная активистка Алена Попова, которая большую часть прошлой недели провела в Крымске.

Почему же волонтерам на этот раз позволили остаться? - задается вопросом Барри. "Одно из возможных объяснений - в необычной договоренности воздерживаться от политических заявлений до конца операции по расчистке. Оппозиционные активисты сняли белые ленты, а прокремлевские организации не демонстрируют флаги и эмблемы (если не считать одной партии гуманитарной помощи, которая пришла обклеенная стикерами "Единой России")". Барри приводит высказывание депутата от "Единой России" и бывшего лидера "Наших" Роберта Шлегеля: "Ты либо тут работаешь, либо нет. Не понимаю, какие тут могут быть политические вопросы, если женщине нужно помочь высушить постель или разгрузить машину".

"Эйфория выживших уступила место более тяжелым вещам", - продолжает Барри, описывая мрачные картины на улицах затопленного города. У местной жительницы Лидии Рут, по ее словам, на прошлой неделе случился истерический припадок: "Я ополоумела, это был какой-то психологический надлом. Прошлой ночью я спала в кровати - какое счастье иметь кровать, приклонить голову и почувствовать запах чистой подушки. Но только я легла и закрыла глаза, как тут же увидела потоп и как над головой горит крыша". По словам Барри, волонтеров Рут считает "светлым пятном" в этой трагической истории.

Тяжелая работа в разрушенном Крымске "наложила глубокий отпечаток на некоторых активистов", говорится в статье. Алена Попова с удивлением для себя обнаружила, что хвалит единоросса Роберта Шлегеля, с которым, по ее признанию, в обычной жизни не дружит. В "лагере лояльных правительству волонтеров" тоже происходит некоторая переоценка ценностей, отмечает журналистка. 27-летняя Евгения Сморчкова не скрывает раздражения циркулирующими в оппозиционной среде "слухами", но выражает недовольство и действиями губернатора Ткачева: "Мое личное мнение, что он должен сейчас жить в одной из этих палаток и говорить с народом. Вот он едет к десяти утра в офис. Зачем? На каких ему нужно присутствовать совещаниях? Они должны больше говорить с народом".

Не остались в стороне и казаки. "Мы воины, - сказал атаман Таманского казачьего отдела Иван Безуглый, - мы воюем и защищаем Отечество, но почему не помочь человеку, если он просит? Я вам вот что скажу: казаки, не только Таманская дивизия, а все казачье войско, все начали собирать на своей территории одежду, еду, простыни, подушки и все необходимое". Других волонтеров он с усмешкой назвал "романтиками".