Иностранная пресса о России и не только

Дэвид Хирст читает отважные сообщения из Чечни, страны, где официально нет конфликта ? цикл статей ?Грязная война? Анны Политковской ? и надеется, что правда станет известна

В регионе, который географически считается Европой, есть уголок, где все дозволено. Здесь можно стирать с лица Земли целые города и называть это ?антитеррористической операцией?. Здесь можно сгонять в кучу жителей поселка, убивать их при свете дня, а на следующие день приходить за следующими жертвами. Можно бросать гранаты в убежища, наполненные больными и старыми людьми. Можно устраивать артиллерийский обстрел многолюдного рынка. Будучи лидером государства, вы можете делать все это, и сохранять право голоса в Совете Европы. А президент Буш может даже пригласить вас погостить у себя на ранчо.

Эта далекая страна называется Чечней. Самый отрезвляющий фактор этой трагедии заключается в том, что она продолжается по сей дней, прямо под нашим носом. В то время как Слободан Милошевич стоит перед обвинителями в трибунале для военных преступников ООН, что считается триумфом международного правосудия, Чечня остается далеким смутным пятном, недосягаемым для международных судов. Здесь тоже совершаются преступления против человечества. Но здесь нет никаких комиссий по расследованию, нет обвинительных актов, не ордеров на экстрадицию. Официально здесь нет даже войны.

По сравнению с матчем-реваншем, который Россия ведет, чтобы отомстить за унижение, испытанное в первой Чеченской войне 1994-96 гг., зверства, совершенные в Македонии, Косово и даже в разгар боевых действий в Сараево, блекнут. Никто, кроме нескольких международных правозащитных организаций, не обращает внимание на происходящее. Игнорирует эти события и большинство журналистов. Чечня исчезла с радаров международных новостей и с российских телеэкранов. Отчасти это связано с тем, что кампания пользуется подавляющей поддержкой населения. Дезинтеграция мирной Чечни в бандитское государство, вторжение двух лидеров боевиков в соседнее многонациональное кавказское государство и террористическая кампания, в результате которой свыше 200 москвичей погибли под обломками взорванных жилых домов, дали российской армии, милиции и Федеральной службе безопасности карт-бланш на ?восстановление конституционного порядка? в крохотном государственном образовании.

Отсутствие новостей из Чечни на радио тоже связано с тем, что мало кто из журналистов хочет рисковать жизнью, сообщая их. Репортеры, как богатых западных информационных агентств, так и бедных российских, могут быть похищены, если проникнут в зону военных действий со стороны Грузии. С российской стороны фронт практически закрыт. Прошли те дни, когда репортеры со спутниковыми антеннами свободно бродили между ракетными установками ?Град? на склонах у Грозного и отрядами чеченских боевиков в зеленых банданах, защищающих город. Россия хоть чему-то научилась в ходе первой войны.

Горстка репортеров, по большей части женщин, считает, что этот огромный риск оправдан. Анна Политковская приехала сюда писать о солдатах, которые жестоко обращаются с подозреваемыми. И именно эти самые солдаты задержали и угрожали журналистке. Ее сообщения представляют собой захватывающее чтение. В серии статей, опубликованных в ?Новой газете? с июля 1999 г. по январь текущего года Политковская составила летопись смертоносной поступи российской военной машины, дала слово ее жертвам.

Политковская предпочитает не обращать внимание на милитаристов (хотя она взяла интервью у российского генерала, которому понравился заголовок ?жестокий Шаманов?). Она сфокусировала свое внимание на простых людях ? человеке, который руководит ?Лабораторией 124?, до сих пор пытающейся опознать жертв предыдущей войны; жительнице дагестанской деревни, стертой с лица Земли мародерствующим чеченским командиром Шамилем Басаевым; пехотинцах ОМОНа, питающихся тухлыми мясными консервами и мясником из Семикаракорска, поставляющим им эти консервы.

Политковская обнаружила, что Россия напоминает эхокамеру. Пытаясь выступить в качестве утраченной совести страны, она обнаружила, что у нее очень мало сторонников. Очень мало учреждений, куда она может обратиться. Никаких компенсаций не существует. Есть главенство правил, но нет главенства закона. Политковская воет от возмущения, но ее ярость эхом мечется на пустой автостоянке. Она теряет терпение, разговаривая с мясником, сбывающим армии тухлое мясо: ?Вы ведь настоящий негодяй, да? Вы действительно настолько тупы, что не понимаете, что ваше тухлое мясо ? это единственное, что едят молодые солдаты?? В ответ раздается неприятный, пренебрежительный смешок: ?Пришлите нам ваши вопросы по факсу, и если мы сочтем необходимым, мы вам ответим?. Не прощаясь, он швыряет трубку. ?Вы, конечно, хотите знать его имя...?. Она указывает его имя и номер телефона.

После тяжелого рассказа о том, как газета безуспешно пыталась эвакуировать жителей дома престарелых в Грозном, Политковская приходит к важному выводу ? российское государство не только не всемогуще, оно просто-напросто не существует вообще. ?Ситуация становится невыносимой, - говорит она. Какой мне смысл видеть Путина, с важным видом разглагольствующего по телевизору и сообщающего о том, что он будет ?мочить бандитов в сортире?? Я хочу видеть такого Путина, который будет защищать слабых ? согласно Конституции наше государство существует в первую очередь для блага народа... Не человека, влезающего перед объективами телекамер в кабину бомбардировщика в шлеме, который ему явно не по размеру, а человека, который пойдет в Старопромысловский район и посетит дом престарелых в Грозном?. Возможно, ей придется ждать долго.

Чем активнее россияне бомбят чеченцев, пытаясь заставить их сдаться, тем более дикой становится эта страна, тем больше в ней разрушений. Люди раздуваются до невероятной величины, начинают походить на литературных персонажей. Главным идеологом кампании является генерал-полковник Валерий Манилов, не имеющий ничего общего со своим гоголевским однофамильцем, но столь же абсурдный персонаж: ?Манилов, краснея, рассказывает мне очередную ложь о ?всего 400 погибших?, и без интереса выслушивает мою историю о теле Миши Моштырева, на которое никто не предъявил прав, о раненых солдатах, которых почему-то привезли в окружную больницу Ингушетии, о хронической нехватке лекарств и оборудования. Раздраженный, он поворачивается к своему помощнику: ?Запишите это. Мы проведем расследование?. Его помощник медленно и неохотно начинает писать, но быстро бросает это неблагодарное занятие: ?Это ложь?, - заявляет он и исчезает в толпе, собравшейся за спиной его крупного босса?.

На этой неделе командующий российскими вооруженными силами в Чечне впервые был вынужден признать ?многочисленные преступления?, избиения и применение электричества при допросах 1500 жителей двух поселков. Политковская получила престижную Мировую награду ?Международной амнистии? за правозащитную журналистику. Может быть, еще есть надежда на то, что мы узнаем правду. России это только поможет.