Иностранная пресса о России и не только

Президент Буш должен знать, что в России всегда кто-нибудь слушает. В данном случае это был весь остальной мир.

Не понадобились "жучки" КГБ, чтобы подслушать, как лидер свободного мира ругает коллег, ворчит на генерального секретаря ООН и клянет стреляющих ракетами радикалов на Ближнем Востоке. Понадобился лишь включенный микрофон на обеде саммита "большой восьмерки", который завершился в понедельник в Петербурге.

"Что им надо, так это добраться до Сирии, чтобы заставить "Хизбаллах" прекратить это дерьмо, и все кончится", - раздраженно заметил Буш, намазывая хлеб маслом.

"Кого, Сирию?" - спросил британский премьер Тони Блэр, стоя рядом с сидящим Бушем.

"Именно", - ответил Буш.

Да уж, действительно. Это был момент, за который увольняют техников, зато остальной мир получает редкую возможность увидеть президента без прикрас. После нескольких дней дипломатичных речей, чтения выступлений и жесткого следования сценарию появился неосторожный Буш, нетерпеливый Буш, Буш, болтающий о том, сколько надо времени, чтобы облететь вокруг света, и просящий официанта убедиться, что его кола-кола диетическая.

Ошибка, приоткрывшая занавес, скрывающий Буша, в то же время опровергла утверждения Белого дома, что все лидеры на саммите придерживаются единого мнения по Ближнему Востоку, - утверждение, которое с самого начала выглядело неубедительным. Болтая с Блэром, Буш выразил недовольство генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, который добивается прекращения огня, по мнению президента, бессмысленного, если ему не будут предшествовать серьезные уступки со стороны "Хизбаллах" и "Хамаса".

"Кофи? - сказал Буш. - Странно это. Мне не нравится такая последовательность. Его позиция - это прекращение огня, и только потом что-то еще".

Конечно, лишь накануне заместитель госсекретаря Николас Бернс говорил журналистам, что "в эти выходные никто не настаивает на прекращении огня".

Были и определенные поправки. Буша, похоже, вывело из себя то, что Аннан не оказывает давления на президента Сирии Башара Асада, требуя обуздать "Хизбаллах". "Мне кажется, я постоянно говорю Кофи, что надо дозвониться до Асада и заставить его что-то сделать", - сказал он Блэру.

Как много это значит для гармонии саммита. Политики лучше всех знают, каким опасным бывает микрофон. Рональд Рейган объявил о бомбардировках СССР, проверяя работу микрофона. Боб Керри рассказал анекдот о лесбиянках. Билл Клинтон рассуждал о беспомощном советнике.

Буш и раньше ошибался. Во время избирательной кампании в 2000 году Буш забыл о микрофоне, показал Дику Чейни на журналиста в толпе и назвал его "большой:", м-м-м, скажем, ничтожеством (буквально Бушем было сказано: major league asshole, что можно перевести как "та еще задница". - Прим. ред.). Чейни согласился: "Исключительная".

В феврале Буш встречался с конгрессменами-республиканцами в Мэриленде, где призвал их к секретности. "Прежде всего, я надеюсь, что содержание нашего разговора не выйдет за пределы этой комнаты, - поучал Буш. - Я знаю, что в Вашингтоне это невозможно". Особенно когда оставляешь включенным микрофон, который ведет трансляцию в комнате для прессы.

У Буша был особый повод для беспокойства в России. Дело не в том, что русские пытаются подслушивать сотрудников Белого дома. Дважды за последние недели микрофон оставался включенным во время конфиденциальных дискуссий по поводу саммита: сначала - на совещании министров финансов G8, а затем - на встрече министров иностранных дел "восьмерки". Во втором случае микрофон подслушал жаркий спор между госсекретарем Кондолизой Райс и российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым о тексте заявления по Ираку. "Если Россия видит это так, прекрасно", - раздраженно сказала Райс.

Неприглядные черты самого Буша вылезли наружу, когда лидеры G8 поглощали последнюю совместную трапезу после трех дней саммита. В помещении было полно камер российского телевидения, но предполагалось, что микрофоны выключены. Но вместо звяканья тарелок и бульканья напитков в эфир попали обрывки президентского разговора за обедом.

После пятидневной поездки в Германию и Россию Буш выглядел уставшим. Когда кто-то, вероятно, секретарь, спросил его о заключительном выступлении, он отверг текст: "Нет. Просто сократи его. Я не буду говорить длинно, как все они. Эти люди слишком много говорят".

Казалось, ему хочется уехать: "Домой. Вечером есть чем заняться. Поехать в аэропорт, сесть в самолет и отправиться домой".

Обращаясь к кому-то из лидеров за рамкой кадра, он спросил, сколько времени тот добирается до дома. Непонятно, с кем он говорил, но предположительно это был гость саммита, президент Китая Ху Цзиньтао.

"Восемь часов? - воскликнул Буш. - Я тоже. Россия большая страна, и у вас большая страна".

Прицепившись к теме, Буш показал на другого, невидимого, лидера. "Ему надо восемь часов, чтобы добраться домой. Восемь часов. Россия большая, и Китай тоже".

В этот момент подошел Блэр.

"Блэр, что ты делаешь? Уезжаешь?"

"Нет-нет, пока нет", - ответил Блэр.

Британскому премьеру было надо поговорить, и он поднял тему глобальных торговых переговоров, к их общему недовольству, зашедших в тупик. "Может быть, это вообще невозможно", - сказал Блэр.

Буш быстро потерял интерес и поблагодарил Блэра за подарок, наверное, к его недавнему 60-летию.

"Спасибо за свитер. Огромное внимание с твоей стороны", - сказал Буш. Шутливым тоном он добавил: "Я знаю, ты сам его выбирал".

"Ну конечно же", - ответил Блэр, и они рассмеялись.

Затем Буш перевел разговор на Аннана и прекращение огня. Он сказал Блэру, что отправляет Райс в регион. Блэр предложил сделать заявление, чтобы подготовить почву. "Понятно, что раз она едет, она должна добиться успеха, тогда как я могу просто выйти и поговорить", - сказал он.

Именно в этот момент Буш выразил недовольство "Хизбаллах" и разворчался по поводу Аннана и Асада. Только тут Блэр заметил микрофон и щелкнул по нему.

Разговор с Блэром, одним из его ближайших союзников, дает представление об их отношениях. Буш неоднократно перебивал и менял тему, Блэр временами запинался, пытаясь уловить его мысль. Позже, услышав вопрос об этом на пресс-конференции, Блэр улыбнулся и заявил, что "все это к разговору о прозрачности управления". Пресс-секретарь Белого дома Тони Сноу сказал, что Буш "вращал глазами и смеялся", когда узнал об этом.

Общаясь с журналистами на борту президентского самолета, летящего в Вашингтон, Сноу заявил, что Буш не дает объяснений Аннану. "Вам дали фрагмент разговора, продолжение предыдущих разговоров, и все, что сказал президент, - это то, что он хочет ясной последовательности действий, когда речь идет о ситуации на Ближнем Востоке".

Об отношениях президента с генсеком ООН Сноу сказал: "Ему нравится Кофи Аннан, и он не просто рад работать с ним, но и поддерживает его с самого начала миссии ООН в регионе".

Сноу спросили, может ли он прокомментировать "употребление президентом слова, которое можно счесть бранным".

"Не могу, если вы не скажете, что никогда не употребляли его", - ответил Сноу.

"Черт!" - сказал журналист.