Иностранная пресса о России и не только

10 лет тому назад, 20 сентября 2001 года, президент Буш впервые объявил, что в ответ на теракты 11 сентября США начинают "войну с террором", и призвал все страны оказать помощь, напоминает Time. Спустя 4 дня президент Путин согласился помочь. "Так возникли узы, подобных которым США и Россия не завязывали со времен Второй мировой. Но, как и в случае со многими другими неожиданными отношениями, в которые США вступили после 11 сентября, эти связи объяснялись не только солидарностью или общим делом", - полагает журналист Саймон Шустер. Страны осознали практическую полезность войны с террором. "За минувшие 10 лет она сделалась словно бы перманентным призывом к оружию, неким заклинанием, которое используется, чтобы увернуться от вопросов, создать альянсы и оправдать применение силы. Никто, включая даже Буша, не уяснил этого так быстро, как Путин", - говорится в статье.

Еще до того, как Путин стал президентом, он выдвигал идею войны с глобальным терроризмом, чтобы оправдать войну России в Чечне, утверждает издание. "По крайней мере, аспект, касавшийся терроризма, был реальным", - пишет автор, сообщая, что чеченские сепаратисты применили средства терроризма уже в 1995 году. На взрывы домов в 1999 году Путин ответил вторым вторжением в Чечню.

Однако, по мнению автора, почти не было доказательств, что чеченские мятежники входили в некую глобальную сеть террористов-исламистов, а тогдашний лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов получал значительную помощь из-за границы. "И все же во всех официальных заявлениях говорилось, что мы ведем войну с международным терроризмом. Разумеется, за пределами России никто на это не велся", - говорит Андрей Илларионов, советник Путина в 2000-2005 годах. На Западе "чеченский конфликт считали частью повстанческого движения, которое Москва пыталась подавить, и зверства, предположительно совершавшиеся обеими сторонами, встречали широкое осуждение", - напоминает автор. Буш в бытность кандидатом в президенты в конце 1999 года обещал, что потребует прекратить войну в Чечне, а Кондолиза Райс заявляла о необходимости финансового нажима на Россию.

"Но когда Буш объявил собственную войну терроризму, вся эта риторика быстро испарилась", - пишет автор. Путин, не послушавшись своих генералов, позволил США снабжать войска по российской территории и не возражал против создания американских баз в Центральной Азии. "Местные деспоты быстро осознали свою удачу", - пишет автор, предполагая, что президент Узбекистана Каримов разрешил американцам создать постоянную базу в надежде, что они будут спокойнее относиться к нарушениям прав человека в его стране. "Все естественно вписалось в картину глобальной войны с террором, критика больше не звучала", - замечает теперь экс-премьер-министр Михаил Касьянов.

Россия установила в Чечне "марионеточное правительство", как выражается автор. Но утверждения, что в Чечне нарушаются права человека, продолжали всплывать. "Необходимость напоминать миру, что Россия все еще ведет войну с терроризмом, сохранилась, и Путин стал заявлять о еще более крепких связях чеченских мятежников с глобальным джихадом", - говорится в статье.

Но сама идея войны с терроризмом нервировала некоторых людей в правительстве Путина. "Терроризм - метод ведения конфликтов. Как вести войну с методом? Абсурдная идея. Все равно как объявить войну танкам", - говорит Илларионов.

"Но идея глобальной войны с терроризмом остается одной из ключевых политических версий Путина. Ее доселе высказывают после каждого теракта в Центральной России и почти во всех беседах с западными лидерами, которые считают ее крепкими узами в своих союзах с Москвой", - говорится в статье. В США Обама исключил выражение "война с террором" из риторики Белого дома. Зато им стали пользоваться диктаторы в период "арабской весны", утверждая, что революционеры, которые пытаются их свергнуть, - на самом деле иностранные террористы-джихадисты.

Идея глобальной войны с террором чаще используется для пропаганды, чем для предотвращения терактов, заключает автор.