Иностранная пресса о России и не только

Патетический призыв - таковым кажется нам это письмо чеченского президента Аслана Масхадова, адресованное "Хавьеру Солане, Верховному комиссару Евросоюза по внешней политике и безопасности". Дошедшее до Западной Европы через чеченские каналы и представителей правительства в эмиграции, оно датировано 25 февраля. Масхадов погиб 8 марта. Фактически это письмо носит характер завещания.

Представляясь "президентом сопротивления", Масхадов подчеркивает свое стремление достичь политического урегулирования. Он ни разу не говорит о независимости и осуждает терроризм. Упоминая о событиях на Украине, он утверждает, что возлагает большие надежды на ту роль, которую ЕС мог бы сыграть в оказании помощи Чечне. Тем более горько, что ЕС никак не отреагировал на его жестокую смерть. Отреагирует ли он на это письмо?

Г-ну Хавьеру Солане,

Верховному комиссару Евросоюза по внешней политике и безопасности.

Господин Верховный комиссар!

В то время как не проходит и дня без новых жертв среди чеченского мирного населения, среди российских и чеченских военнослужащих, без того, чтобы чеченцы - женщины, дети, мужчины - не становились объектами жесточайших бесчинств, те, кто выжил, и я в том числе, отметили печальную 10-ю годовщину военного вторжения, начатого 11 декабря 1994 года президентом Ельциным против чеченского народа.

Из миллиона человек, проживавших тогда в Чечне, более 200 тысяч погибли, 300 тысяч бежали за пределы моей страны; десятки тысяч переселились в другие места жительства в пределах страны; десятки тысяч страдают от полученных ранений или последствий пыток, которым они подверглись; еще десятки тысяч содержатся в тюрьмах и "фильтрационных" лагерях российских вооруженных сил или их чеченских пособников в ожидании уплаты выкупа либо, что чаще бывает, смерти от пыток и страшных лишений.

Как Вам известно, с того времени, когда осенью 1999 года началась так называемая вторая война в Чечне, я постоянно подтверждал свое стремление разрешить этот конфликт и все противоречия, существующие между российской и чеченской сторонами, путем диалога с российскими властями. До сего дня эти неоднократные призывы к переговорам оставались без иного ответа со стороны российских властей, кроме заявлений о пресловутой нормализации.

В марте 2003 года я через своего министра иностранных дел г-на Ильяса Ахмадова обнародовал свое мирное предложение, которое, опираясь на опыт международного сообщества в Восточном Тиморе и в Косово, имело своей целью внести очередной вклад в урегулирование этого конфликта с учетом законных интересов российской стороны в области безопасности и трех требований, от которых чеченская сторона не может отказаться. Это создание механизма международных гарантий (в той или иной форме) любого нового соглашения между сторонами; прямое вовлечение - на переходный период - международного сообщества в процесс становления правового государства и демократии в Чечне и в материальное восстановление моей страны; принятие по истечении этого переходного периода окончательного решения о статусе Чечни в соответствии с действующими нормами международного права.

К сожалению, это предложение, как и предыдущие, а именно об одностороннем прекращении огня, о котором я издал приказ в начале этого года, не вызвало со стороны московских властей никакой иной реакции, кроме новых усилий в рамках так называемой "нормализации" на фоне трагедии моего народа, что сопровождалось подтасованными выборами, активизацией военных операций, бесчинствами в отношении мирного населения.

Я, насколько мое положение президента сопротивления позволяло мне это делать, внимательно следил за событиями на Украине, за "оранжевой революцией" и той ролью (на мой взгляд, решающей), которую Европейский союз сыграл в благополучном разрешении кризиса. Я, в частности, смог констатировать, насколько сильной и эффективной может быть Европа, когда она решает говорить единым голосом, будь то выступления различных глав государств и правительств или Верховного комиссара ЕС по внешней политике и безопасности.

Я не игнорирую ни сложности отношений с такой большой страной, какой является Российская Федерация, ни политического и экономического значения этих отношений. Наоборот, я считаю, что именно потому, что эти отношения имеют принципиальное значение для Европейского союза, необходимо, чтобы они строились на тех основах, которые являются единственными прочными основами: свободе, демократии, принципах правового государства. К несчастью, в России таких прочных основ не существует, о чем только что напомнили события на Украине, а нам уже долгие годы указывают антидемократические тенденции в России и демонстрирует трагедия, которую мой народ переживает уже десять лет.

О ежедневном и массовом терроризме со стороны российского государства и его чеченских пособников я говорить не буду. Что касается террористических актов, совершаемых отдельными группами чеченского сопротивления, то я, как Вы знаете, всякий раз их осуждал. И буду делать это впредь. Я не буду говорить, тем не менее, что этот терроризм не имеет ничего общего с международным фундаментализмом. К нему прибегают отчаявшиеся люди, которые, как правило, потеряли своих близких при жестоких обстоятельствах и которые считают себя вправе отвечать агрессору и оккупанту использованием тех же методов. Я этой точки зрения не разделял и никогда разделять не буду. Фактически я сделал все, что было в моей власти, чтобы действия чеченского сопротивления осуществлялись исключительно в рамках, которые очерчивает международное военное право. Мне не удается предотвратить терроризм лишь в обстоятельствах, в которых никто не сумел бы этого сделать. Терроризм в Чечне, как со стороны оккупационных войск, так и со стороны отдельных представителей сопротивления, родился и процветает благодаря войне, поистине варварскому насилию, каждодневным и массовым нарушениям основополагающих человеческих прав. Только мир и демократия могут его остановить.

Отнюдь не стремясь преувеличить значимость моего народа для мира и для Европы, я хочу отметить, что сегодня он является жертвой медленного истребления и что для московской власти чеченский вопрос является ключевым элементом в ее деятельности по разрушению демократии и институтов правового государства или, если угодно, по созданию авторитарного, пара- или псевдодемократического государства.

Я знаю, что моя страна - не Косово, а Россия - не Сербия. Но, поскольку я это видел во время кризиса на Украине, я знаю: когда Европейский союз руководствуется волей, он в состоянии предотвращать то, что казалось неизбежным. Вот почему я позволяю себе предположить, что благодаря Вам Европейский союз рассмотрит вопрос о трагедии чеченского народа, с тем чтобы под эгидой Европейского союза, какого-либо государства или международной организации, участие которой он сочтет полезным, могли наконец начаться настоящие переговоры между моим правительством и правительством президента Путина.

Чтобы более глубоко рассмотреть эти краткие замечания, я был бы очень счастлив, если бы Вы смогли встретиться с моим генеральным представителем в Европе и министром здравоохранения в моем правительстве г-ном Умаром Ханбиевым, поскольку сам я в настоящее время не могу удостоиться этой чести.

С благодарностью за внимание и в надежде прочитать Ваш ответ, прошу Вас принять, г-н Верховный комиссар, выражение моего глубочайшего уважения.

Аслан Масхадов,

Президент Чеченской Республики Ичкерия