Иностранная пресса о России и не только

(...) "Это одно из последних мест в Кабуле, где женщины могут встречаться вне дома, некий пузырь свободы и даже фривольности, где все смелые нововведения, похоже, пока еще разрешены. Несмотря на угрозы со стороны талибов*, Мохадесса решила оставить свой салон красоты открытым. Выходящие из машины клиентки устремляются через неброский фасад здания, на котором все плакаты покрыты белой краской. После того, как тяжелая пурпурная бархатная занавеска преодолена, хиджабы, абайи и никабы убираются в угол. Патрули "Талибана"* в нескольких метрах отсюда уже кажутся принадлежащими другому миру", - пишет журналистка Le Figaro Камилла Ламбло.

(...) "32-летняя предпринимательница Мохадесса, с длинными зачесанными волосами и бровями в стиле Ким Кардашьян, не смогла решиться на то, чтобы уйти из бизнеса. И на то, чтобы сразить наповал двадцать девушек, которые на нее работают, - указывает автор статьи. "Мы не хотим бросать нашу работу, которую так любим. А афганскому обществу как никогда нужны работающие женщины. Многие наши сотрудницы обеспечивают существование своих семей", - сказала она AFP.

(...) "При прежнем режиме талибов* (1996-2001 гг.) салоны красоты были запрещены, и за показ накрашенных ногтей из-под бурки женщинам грозила ампутация пальцев. С момента своего возвращения к власти в середине августа фундаменталисты утверждают, что они "модернизировались". Но это не помешало некоторым талибам* заявить по телевидению, что аромат духов или стук каблуков считаются харамом (непристойными). Два месяца спустя все еще царит некоторая неясность по поводу содержания и применения их религиозных указов, - отмечает издание. - Поэтому Мохадесса осторожно пользуется этим просветом, опасаясь, как и многие, внезапного ужесточения. "Могу вам сказать, все приходят на работу в страхе, особенно при открытии салона".

(...) "Пришедшая утром в салон прихорошиться перед свадьбой сестра невесты, учительница английского языка Фархунда, с радостью говорит: "Это мой первый настоящий выход в свет с конца августа". Под толстым слоем теней для век один ее глаз остается неподвижным. "Я потеряла левый глаз в результате нападения талибов* на мою школу. Мне есть что сказать о них, но сегодня праздник, давайте не будем о них говорить", - резко прекращает беседу она.

(...) "Культура женской красоты является для нас оплотом против экстремизма, будь то мода, макияж или парикмахерское дело", - объясняет Мохадесса. "Я верю в сопротивление", - добавляет Марва (имя изменено), миниатюрная 22-летняя женщина, пришедшая сделать озорную стрижку, которая выделяет ее уши, пронизанные пирсингом. "Мы не толпа в бурках, ни голубых, ни черных", - настаивает эта энтузиастка моды, которая только что закончила обучение дизайну одежды в Индии. "У нас в Афганистане такая изящная, красивая, колоритная мода (...) а теперь мы всего лишь призраки", - сетует молодая женщина, которой пришлось остановить свой проект первой школы моды в стране.

(...) "Независимо от одежды, поэтизирует молодая стилист, "что придает женщине всю ее красоту, так это прежде всего ее улыбка. А когда ее больше нет, тут уже ничего не поделаешь".

"В перерывах между редкими восторженными отступлениями в салоне красоты Марва говорит, что ждет "чуда", чтобы возобновить свои проекты, - пишет Le Figaro. - Фархунда думает только о том, чтобы вернуться к преподаванию. А Мохадесса опасается за свою жизнь. В своем телефоне она показывает AFP письмо с угрозой со штампом министерства по распространению добродетели и искоренению порока, основанного "Талибаном"*, которое, по ее словам, она получила в салоне красоты. "Если они не придут и не начнут угрожать мне, приставив нож к горлу, я буду упорствовать, мы останемся здесь", - отвечает Мохадесса.