В десятилетие, предшествовавшее Первой мировой войне, Париж стал Меккой для молодых русских художников, которых привлекали мифы о "городе света" и обучение в модной Школе изящных искусств (Ecole des Beaux-Arts). Десятки частных академий и открытых студий откликались на желание иностранных художников и скульпторов, стремящихся приобрести законный статус, чего не было больше ни в одном городе. Уже в 1896 году была основана Русская художественная ассоциация, и ее члены внесли весомый вклад во Всемирную ярмарку в Париже в 1900 году.

На заре нового века все возрастающее количество приехавших служителей музы превратило Монмартр в русскую колонию. Когда Жак Липшиц прибыл сюда в 1909 году, чтобы начать занятия в Beaux-Arts, ему было только 18 лет. Спустя четыре года его кубистское исследование танцовщицы поможет сформировать новую скульптурную идиому. Жану Пуньи, постимпрессионистский стиль которого возвестил о революции в живописи, было всего 16, когда он попал на Монмартр.

Разразившаяся война приковала к месту многих студентов, хотя некоторые позже вернулись домой в надежде пропагандировать идеалы революции. Пыл многих быстро остыл, а те, кто последовал догматам нового абстракционизма, попали в немилость. Многие нонконформисты бежали в Париж, где присоединялись к энергичному сообществу музыкантов, дизайнеров, фотографов и поэтов, творческая энергия которых немало способствовала формированию модернистского темперамента.

Кафе, клубы и литературные журналы поддерживали среди эмигрантов чувство общности, не изолируя их от буйства идиом и "измов", захлестнувшего Париж между двумя мировыми войнами. Многочисленные выставки отражали жизнь и достижения русских художников-эмигрантов. Так что в названии выставки "Русский Париж 1910-1960", которая продлится в музее Фон дер Нейдт в Германии до 26 октября, нет ничего странного, но фокус 180 выставленных работ значительно смещен.

Многие из них принадлежат Русскому музею. Значительная часть в последние полвека редко выставлялась. Среди них лирические геометрические абстракции Поля (Павла Андреевича) Мансуроффа, которые выглядят так же свежо, как во время их создания в 1920-е годы, и работа Петра Павловича Гримма, чьи загадочные натюрморты находятся где-то между реализмом и сюрреализмом.

Одним из открытий выставки является художник-дизайнер Александра Васильевна Щекатихина-Потоцкая, присоединившаяся к парижскому братству в 1913 году. Позже она создавала декорации для Петербургской оперы, работала с Сергеем Дягилевым и расписывала севрский фарфор. Четыре выставленных здесь вазы отличают элегантность и оригинальность, грозящие затмить все остальные экспонаты. Эти изысканные произведения являются примером неуловимости жанровых различий, свойственной модернизму. Для россиян, живущих в изгнании, междисциплинарный подход порой был необходимостью. Не имея возможности существовать за счет продажи своих "серьезных" работ, они нередко становились иллюстраторами, фотографами и дизайнерами.

Но даже на самых земных произведениях часто лежала печать эстетического гения, и "Русский Париж" дает это понять. Трудно делать обобщения при таком многообразии стилей - от фотореалистических портретов Савелия Абрамовича Сорина до абстракций изощренной Сони Делоне.

Тем не менее, во всех жанрах и идиомах присутствует налет театральности, живая экспрессия и колорит, явно берущий свое начало в иконописной традиции. В случае евреев, включая Марка Шагала, заметную роль играет фольклорная традиция. Но и в композициях футуристов, таких как Наталья Гончарова, уехавшая в Париж в 1918 году, на полотна прорывается русский фольклор.