За несколько дней до президентских выборов на Украине директор киевского Центра европейских и международных исследований Григорий Немириа анализирует международные политические последствия "оранжевой революции"

- Можно ли сказать, что Украина выбрала Европу?

- Да. Стратегической задачей станет вступление в ЕС. У Виктора Ющенко будет два направления внешней политики: вступление в Евросоюз и стратегическое партнерство с Россией. Будущее правительство очень ясно заявит о своих европейских устремлениях. Действующий президент, Леонид Кучма, дал слишком много обещаний относительно будущего вступления, но так их и не сдержал. В какой мере Евросоюз готов принять украинский вызов? Во многих странах считают, что Украина - слишком большая, слишком бедная и слишком "советская" страна. Запад также очень осторожно ведет себя в отношении России - слишком близкой, чтобы с ней не считаться, слишком большой, чтобы ее интегрировать, слишком богатой газом и нефтью и слишком "ядерной", чтобы ее раздражать.

Уже в начале 90-х годов другим странам Центральной и Восточной Европы было нелегко добиться гарантий того, что они смогут вступить в Евросоюз. Хотя в то время - сразу после падения Берлинской стены - ситуация была более благоприятной.

Прошло десять лет. ЕС только что принял десять новых членов, скоро в него вступят Румыния и Болгария, Турция и Хорватия начнут переговоры. Украина окажется в очереди тех, кто хочет вступить в ЕС... Для нее это будет еще труднее. В то же время ЕС обязан откликнуться на демократические перемены: Украина послала сигнал, и ЕС теперь должен на него ответить.

- Не слишком ли поздно?

- Эти перемены действительно произошли поздно. Абсорбирующие возможности ЕС, похоже, исчерпаны. Но европейцы часто нам говорили: Европа - это еще и ценности, а перемены на Украине произошли во имя этих ценностей.

Я вижу три возможных сценария. Выразив удовлетворение переменами, ЕС ограничится предложением сохранить статус-кво. Это осложнило бы задачу Ющенко: его оппоненты, такие, как бывший премьер-министр Виктор Янукович, твердят, что "ЕС мы не нужны", а потому лучше сотрудничать с Россией и быть частью Общего экономического пространства (с Россией, Белоруссией и Казахстаном). В результате они оказались бы правы.

Второй сценарий, менее вероятный: Украина получит то, чего она добивается - перспективы вступления в ЕС.

Согласно третьему сценарию, Украина и ЕС придумают нечто, что выходило бы за рамки статус-кво. Это возможно: в рамках "европейской политики соседства" Евросоюз мог бы зарезервировать за Украиной особый статус.

- Как вы оцениваете роль европейского посредничества в украинском кризисе?

- Она была действительно позитивной. Раньше считалось, что Украина является картой в игре между США и Россией. Приезд Хавьера Соланы изменил это ошибочное представление. И потом, само посредничество с его круглыми столами, за которыми встречались власть и оппозиция, и в которых было предоставлено место России, позволило избежать насилия, а то и кровопролития. В этом отношении смягчающая роль ЕС была эффективной.

К тому же ЕС и ОБСЕ прислали беспрецедентное количество наблюдателей: это показало украинцам, что Европу волнуют наши выборы. Кроме того, ЕС и США действовали скоординировано, что было расценено как западная реакция, и это было очень важно. Американец Колин Пауэлл, немец Йошка Фишер и Хавьер Солана всегда говорили на одном языке.

- Не привел ли этот кризис к конфронтации между Западом и Россией?

- Я бы, скорее, говорил здесь о напряженности. Суть проблемы заключается в стремлении России вернуть себе статус великой державы и восстановить свой контроль над "ближним зарубежьем", ключевым элементом которого является Украина. И не только потому, что в Крыму до 2007 года будет базироваться Черноморский флот, не только в силу культурной близости, проживания здесь 11 миллионов жителей русского происхождения и не только из-за ее значения для транзита российских нефти и газа на Запад.

Контроль над Украиной во многом обеспечивает легитимность Путина в самой России, особенно после "революции роз" в Грузии. Украинские события были для него серьезным ударом. Теперь россияне могут спросить его: "Кто потерял Украину?"

Путин потерял свой личный политический капитал, дважды приехав на Украину во время предвыборной кампании (накануне первого тура и перед вторым туром) и выразив поддержку Януковичу. Между тем западные страны воздержались от открытой поддержки кого-либо из кандидатов. Они заботились о том, чтобы выборы были честными и прозрачными, чтобы кандидаты имели равный доступ к СМИ, чтобы неправительственные организации могли контролировать ход голосования.

- Как вы объясняется ошибку Путина?

- Он недооценил двух вещей: реакции Запада и перемен, произошедших на Украине. Он думал, что Россия имеет слишком большое значение для Запада: она входит в антитеррористическую коалицию и поставляет все большее количество энергии в Европу, не говоря уже о ее особых отношениях с Германией и Францией.

Реакция Запада, полагал он, будет вялой и недружной. И тогда Москва могла бы сыграть в свою обычную игру: противопоставить США Европе, а в самом ЕС - одни страны другим.

Путин также недооценил зрелость украинского гражданского общества и его институтов, таких, как Верховный суд или парламент. Он, наверное, прочел все 800 страниц сочинения Кучмы "Украина - не Россия". Но он поверил своим политтехнологам, убежденным в том, что украинцы поведут себя так же, как россияне, что их институты в той же мере подчинены власти, что и российские. А еще он переоценил собственную притягательность.

Переусердствовав в этом, Путин даже помог Ющенко. Дважды, не дожидаясь объявления официальных результатов голосования, он поздравил Януковича. Его примеру последовала малосимпатичная тройка в лице белоруса Александра Лукашенко, хозяина Приднестровья Смирнова и, наконец, серба Слободана Милошевича, приславшего телеграмму из Гааги, где его судят.

- Какую роль сыграли США?

- Украина слишком важна, чтобы кто-либо мог ее не замечать. Перед выборами в Киеве один за другим перебывали визитеры высокого ранга: министр обороны Дональд Рамсфельд, Генри Киссинджер, демократ Ричард Холбрук, Збигнев Бжезинский, сенатор Лугар и др. Все они говорили одно и то же: эти выборы важны для будущего вашей страны, мы проследим за тем, чтобы они были свободными и прозрачными.

И потом, в этом году возросла помощь местным неправительственным организациям - это традиционная политика США, которую они проводят через свои фонды. Но нужно также упомянуть о деньгах, выделенных ЕС - о них часто забывают. Например, эксит-пулы, в ходе которых было опрошено 50 тысяч человек, были профинансированы посольствами 8 стран, в основном европейских - Швейцарии, Норвегии, Нидерландов, Великобритании и др., а также Канады и США. Деньги также выделили 4 американских фонда: Eurasian Foundation (государственно-частный американский фонд), International Renaissance Foundation (Сорос), National Endowment for democracy (конгресс США), Charles Stewart Mott Foundation (частный). В этом участвовали не только США, а потому теория заговора (за "оранжевой революцией" стояло ЦРУ), как бы удобна она ни была, здесь "не проходит".

- Что предпримет Россия?

- Россия так легко не согласится с новой ситуацией. Но Украина для нее и стратегический партнер. К тому же речь не идет о полной победе, как в Грузии, где победил Саакашвили и где его партия одержала верх на выборах в парламент, прошедших после революции. Я не верю в опасность сепаратизма на Украине: он всегда использовался как средство шантажа, которым восток страны и Россия тщетно пытались угрожать Западу.

К тому же победа Ющенко не является абсолютной. Его коалиция очень широка - от социалистов до правоцентристов, не говоря уже о блоке Юлии Тимошенко, оригинальность которого может создать для него проблемы. Кроме того, не нужно забывать, что в "пакет" изменений входит конституционная реформа, которая существенно ослабляет власть главы государства. Эта реформа вносит значительный элемент неопределенности, так как с датой ее проведения остается много неясного.

Таким образом, ситуация еще окончательно не урегулирована, и это оставляет Путину поле для маневра, необходимого, чтобы "сохранить лицо". Он уже сменил тон и теперь заявляет вслед за американцами и европейцами, что готов "работать с любым победителем, кем бы он ни был". Но он также будет пытаться уменьшить значимость этой победы и этих перемен.