Иностранная пресса о России и не только

Немецкий журналист Борис Райтшустер о темных советских временах и игре с огнем. Интервью

Только "пропаганда, рядящаяся в ослепительные одежды", позволяет Кремлю все еще держаться на плаву, считает иностранный корреспондент немецкого журнала Focus и публицист Борис Райтшустер. Так называемая стабильность и популярность Путина - это, на взгляд Райтшустера, иллюзия, Кремль нервничает. Недавние силовые действия в отношении демонстрантов - это только начало, опасается он. Главную опасность Райтшустер видит, прежде всего, в "осадном" менталитете Кремля - "кто отважится критиковать Путина или, тем более, вступить на выборах в состязание с его людьми, тот является врагом России. Происходит возврат к традициям мрачных советских времен".

После выхода в свет своей последней книги он тоже получал предупреждения от "официальных органов" о необходимости "позаботиться" о собственной безопасности.

- Недавно Владимир Чуров, председатель Центризбиркома и доверенное лицо Путина, в одном из интервью обмолвился, мол, для него "закон номер 1" заключается в том, что президент Путин всегда прав. Куда может завести этот опасный культ личности Путина?

- Близкая к Кремлю молодежная организация "Наши" уже возводит Путина чуть ли не в ранг спасителя отечества; ситуацию в год выборов они сравнивают с 1941 годом - годом нападения Гитлера на Советский Союз. Либеральных критиков Путина, например Каспарова и Касьянова, они представляют фашистами. Культ личности я считаю менее опасным - ему еще далеко до масштабов культа Сталина, - чем "осадный" менталитет: кто отважится критиковать Путина или, тем более, вступить на выборах в состязание с его людьми, тот является врагом России. Происходит возврат к традициям мрачных советских времен.

Что касается главы Центризбиркома Чурова - школьного друга Путина - то здесь мы, скорее всего, имеем дело со слепым повиновением, которое выходит за и без того печально широкие рамки. Злые языки в Кремле утверждают, что по указке Путина он объявил бы победительницей выборов даже его лабрадора Конни. Многие полагают, что назначение такого ревностного исполнителя свидетельствует о том, что к выборам у Путина в запасе несколько рискованных ходов конем.

- Могут ли предстоящие выборы быть в этих условиях чем-то иным, кроме как фарсом?

- Как говорят в России, надежда умирает последней - но если смотреть трезво, она уже мертва, и никто не предполагает, что выборы пройдут честно, с равными шансами для всех, со свободным доступом к средствам массовой информации и тому подобное. Это как бег на стометровку, где к ногам неудобных кандидатов подвешены стокилограммовые гири - большинству уже в кабине для переодевания, чтобы они вообще не могли выйти на старт. Причем фарс сам по себе - это еще наиболее безобидный вариант.

Если сегодня критиков Кремля представляют экстремистами или даже фашистами, если опасности, которые могут быть вызваны выборами, сравниваются с войной, то ответственные лица играют в очень опасную игру с огнем. Уже в эти выходные во время демонстраций пролилась кровь; мне очень хотелось бы ошибиться, но боюсь, что крови прольется еще больше.

- Насколько большинство россиян вообще интересуется выборами?

- Не очень. По опросу института ВЦИОМ, достаточно близкого к Кремлю, 54% россиян вообще не интересуются политикой. 29% объясняют это тем, что у них вообще нет никаких шансов на нее повлиять, 27% считают, что политика - это дело профессиональных политиков. За прошлое полугодие количество тех, кто говорит о политике с друзьями или коллегами, сократилось с 46 до 41%. 40% опрошенных утверждают, что политическая жизнь становится более интересной, чем раньше - курьез, поскольку на сегодняшний день вместо политической жизни мы фактически имеем ее имитацию.

- Насколько велика мобилизационная сила и реальное политическое значение "настоящей оппозиции"?

- С одной стороны, она не имеет никакого реального политического влияния, с другой, очевидно, она может сделать очень много - в буквальном смысле. Ведь власть на время проведения марша выставила 9000 милиционеров, которые превратили центр Москвы в плацдарм для атаки, и отдала приказ избивать даже детей и пенсионеров. Как бы абсурдно и зло это ни звучало, но тем самым Кремль усиливает роль оппозиции.

Если власть и дальше будет стрелять по воробьям из пушек, как было на последних демонстрациях, поддержка оппозиции и ее мобилизационные силы будут расти. На начальном этапе заката коммунизма происходило практически то же самое - механизмы и, прежде всего, ошибки властей поразительно схожи.

- Чем вы можете объяснить агрессивные действия сил правопорядка в ситуации, когда исход следующих выборов кажется очевидным?

- Так называемая стабильность и популярность Путина - это иллюзия. Если бы его критики могли свободно выступать по телевидению, если бы перед многомиллионной публикой они могли поставить вопрос, например, о коммерческой деятельности людей из ближайшего окружения Путина, если бы темами для обсуждения стали коррупция в высших эшелонах власти, социальная несправедливость, произвол чиновников - я считаю, настроения могли бы перемениться очень быстро. Именно этого Кремль и боится. Он ведет себя как политический великан - но, скорее, он похож на надутый шар - один булавочный укол, и он лопнет. Как в "Новом платье короля" - без пропаганды, рядящейся в ослепительные одежды, Кремль окажется голым.

- В субботу критика Кремля Гарри Каспарова вызывали в ФСБ. Как вам кажется, с какой целью?

- Я думаю, речь здесь главным образом идет о запугивании, так же, как в случае ареста Каспарова на демонстрации. Власть показывает зубы. Путин всегда делал ставку на насилие, уже в детстве, будучи дворовым питерским мальчишкой, он, по его собственным словам, понял, что сильный всегда прав. Это вполне согласуется с тем, что на днях рассказал мне один политик, близкий к Кремлю. "Суть в том, - сказал он, - чтобы показать, кто в доме хозяин". В демократической стране с таким критиком, как Каспаров, сели бы за стол и попытались бы публично опровергнуть его доводы. Но, очевидно, Кремль не доверяет собственным аргументам.

- Подвергаетесь ли вы, иностранный журналист, репрессиям?

- Слово "репрессии" кажется мне преувеличением, особенно в сравнении с теми трудностями, с которыми сталкиваются мои российские коллеги. Это скорее булавочные уколы. Бюрократические требования постоянно возрастают, дело доходит до абсурда. Только список документов, необходимых для того, чтобы с соответствующим ведомством заключить договор об аренде, занимает страницу формата A4 почти целиком.

Раньше достаточно было простой подписи. Раньше регистрироваться нужно было раз в год - теперь после каждого въезда и выезда. И официально это называется облегчением. Это просто невероятно. На этом фоне мне кажется еще более странным, что Кремль постоянно делает намеки, будто мы, зарубежные корреспонденты, участвуем в каких-то кампаниях, будто нас подкупили. Вероятно, с нами просто нужно иначе обращаться, создавать нам меньше препятствий. Как говорил Гоголь, нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

- Насколько ваша деятельность и деятельность ваших (российских) коллег-журналистов сегодня опасна?

- После выхода моей книги мне намекали, что тем самым я подписал себе смертный приговор - прежде всего, из-за описания имущественных отношений в кругу, близком Путину. Здесь это абсолютное табу. Даже из высоких официальных учреждений исходят нападки и поступают предупреждения - мне стоит позаботиться о своей безопасности. Это чудовищно. Еще хуже, что к этому привыкаешь.

Летом 2006 года в кулуарах одной оппозиционной конференции я стал очевидцем того, как кто-то из силовиков в штатском истязал устроителя-оппозиционера, задержанного при странных обстоятельствах. Его, подталкивая коленом, били головой об асфальт. Я попытался вмешаться. Никакой реакции. И только когда я взялся за фотоаппарат, один из силовиков обрушился на меня и отобрал камеру. Когда я преградил путь автомобилю - машине с милицейскими номерами - они просто поехали, прямо на меня. Мне удалось спастись, только запрыгнув на капот, а потом скатившись с него в сторону. Сначала прокуратура отказалась принимать у меня заявление. В итоге меня опросили, но больше с тех пор ничего предпринято не было.

- Некоторое время назад вы интервьюировали Владимира Путина. Насколько глава Кремля готов общаться с прессой незадолго до выборов?

- Он практически не дает интервью иностранцам, вместо этого устраиваются заботливо инсценированные медиа-шоу, где тщательно отобранные журналисты под видом вопросов пытаются к нему подольститься или просят доброго царя наказать злых чиновников. Одно только обращение милиции с нами, журналистами, показывает, насколько представление о прессе как о четвертой власти, о независимых журналистах, чуждо сегодняшним правителям: будь это не так, с нами обращались бы иначе, с нами искали бы диалога.

Вместо этого власти регулярно игнорируют запросы журналистов, настоящего диалога не происходит. Если власть имущие сегодня убеждены, что мы работаем по заказу каких-то сил, которые проводят антироссийскую кампанию, то, на их взгляд, искать диалога нет никакого смысла. Вместо этого они жалуются нашим политикам и главным редакторам. Это абсурд - и полное непонимание реальности.