Иностранная пресса о России и не только

Россия может только замедлить принятие решения по статусу Косово

Та слава тянется за Россией еще со времен Советского Союза и его министра иностранных дел Громыко - слава великой державы, блокирующей резолюции Совета Безопасности. Однако на самом деле Российская Федерация, с тех пор как она унаследовала от Советского Союза право вето, применяла его редко. Соединенные Штаты после падения мировой коммунистической империи блокировали решения Совета Безопасности 13 раз, Россия - всего четыре. Москва применяла право вето в случае резолюций по Кипру (1993 и 2004 годы), в 1994 году в отношении войны в Боснии и Герцоговине, а также в начале этого года, отклонив проект резолюции, подготовленный Вашингтоном и Лондоном, об осуждении нарушений прав человека военной хунтой Бирмы.

Тем не менее, вот уже несколько месяцев президент Путин открыто заявляет, что к этим четырем случаям он хочет добавить еще одно "нет". Путин и его министр иностранных дел Лавров неоднократно грозились прибегнуть к праву вето, если предложения, которые финский спецпредставитель ООН Ахтисаари готовит по будущему Косово, не встретят понимания в Белграде. Недавно российское великодержавное ворчание пришлось выслушать и Ангеле Меркель. С точки зрения России неприемлемо, что решение о будущем статусе Косово будет навязано извне, сказал Путин в воскресенье в Сочи после беседы с федеральным канцлером.

Резиденция Путина находится совсем недалеко от региона, который то и дело включают в игрища вокруг Косова поля: всего в 40 километрах восточнее Сочи находится мятежная грузинская республика Абхазия, которую поддерживает Россия. А на другом конце черноморского побережья недалеко от Украины начинаются земли самопровозглашенной Приднестровской республики, которая также обязана своим отделением от Молдавии военной, но, прежде всего, политической и экономической поддержке Москвы. Если западные государства позволяют косовским албанцам создать второе албанское государство на территории, которая согласно международному праву принадлежит Сербии, то тогда нельзя запрещать подобный способ обретения независимости населению Абхазии и Приднестровья, вещал Путин. Поэтому решение проблемы Косово должно иметь "универсальный характер", считает российский президент.

Однако похоже, что Путин, скорее всего, не захочет слишком далеко заходить с мнимой параллельностью этих конфликтов, несмотря на то, что для региона было бы полезно, если бы Абхазия - как в 1999 году Косово - оказалась под управлением ООН, несколько десятков тысяч солдат из государств НАТО обеспечивали бы безопасность в регионе, а окончательное решение о его судьбе было бы отдано в руки Совета Безопасности. В этом случае Соединенные Штаты охотно пошли бы на то, чтобы будущий статус Абхазии был определен только с согласия правительства в Тбилиси.

Но именно потому, что этот пример достаточно искусственный, он демонстрирует отдаленность от той реальности, которая принимается за истину в российской аргументации по вопросам Косово - если, конечно, к ней относиться серьезно. На самом же деле она - всего лишь средство для достижения цели, так как угроза применения вето - это все равно гораздо более полезный инструмент, чем само вето, которое в момент его вынесения теряет свое воздействие. Российская дипломатия знает, что она, во всяком случае, может замедлить политический процесс принятия решения о статусе Косово. Но на реальности вето в Совете Безопасности никак не отразится. Поэтому Москва хочет хотя бы поднять цену за свое сотрудничество в кулуарах.

Здесь вступает в игру - вето Китая предполагается - второй важный для Косово член Совета Безопасности, и поэтому решение по статусу Косово, служащее для достижения стабильности в регионе, будет возможно только тогда, когда свой вес используют Соединенные Штаты. Правда, ЕС в настоящее время - в отличие от начала балканского кризиса пятнадцать лет назад - уже имеет собственные внешнеполитические и военные инструменты, но ими одними никакое государство не построишь. Все мирные решения на Балканах в 90-е годы были результатом ведущей американской роли, нужна она будет и теперь. Одними переговорами решения достичь нельзя. Единственная возможность продвижения вперед состоит в том, чтобы создавать новую реальность. В данном случае это могло бы быть признание Соединенными Штатами государства Косово. Америка, если не будет резолюции Совета Безопасности, должна взять инициативу на себя.

Однако, возможно, резолюция Совета Безопасности будет принята, если Россия воздержится, ведь в ней независимость Косово может даже не упоминаться. Для этого в новом тексте должно быть объявлено, что протекторат ООН над Косово, установленный в соответствии с резолюцией номер 1244 от июня 1999 года, отменен. Признавать ли после этого отдельным государствам независимость Косово или нет, Совет Безопасности решать не вправе. Также не следует опасаться, что в ответ на такое развитие событий руководство боснийских станет стремиться к объединению с Сербией, разрушив тем самым Боснию и Герцоговину. Лидер боснийских сербов Додик в случае объединения с относительно большой Сербией стал бы политиком второй руки. Хотя бы поэтому он предпочтет остаться провинциальным князьком на своей половине Боснии. Великосербского лидера, общего для обоих берегов Дрины (пограничная река, разделяющую Сербию и Боснию. - Прим. ред.), на горизонте пока не видно.