Иностранная пресса о России и не только

Нана, 29-летняя "незамужняя иждивенка", живущая на деньги родителей, была отличной секретаршей. Молодая, очаровательная, улыбчивая, она исправно отвечала на телефонные звонки и делала ксерокопии документов. Кроме того, она ходила на курсы по обучению искусству чайной церемонии, и шеф "повесил" на нее дополнительную обязанность - подавать посетителям традиционный японский чай отя.

Шесть месяцев назад она лишилась работы. В феврале этого года, не выдержав морального и сексуального преследования, она была вынуждена по собственному желанию уйти из брачного агентства Минато-ку (Токио), где проработала неполных четыре месяца.

"У меня не было выбора, - рассказывает она. - Супруга сятё (патрона), сопредседатель правления фирмы, уезжала вечером раньше всех. Работы прибавлялось. Я всегда задерживалась в офисе дольше всех. Шеф этим пользовался: часто он подходил ко мне, гладил мое плечо, волосы. Я сидела в оцепенении. Он требовал, чтобы я ужинала с ним. Поскольку я никогда не соглашалась, он мстил мне, давая все больше работы. Однажды вечером я не выдержала и ушла окончательно".

Депрессия. Почему она не потребовала объяснений, не позвонила адвокату? "У меня не было на это ни смелости, ни сил, я хотела все забыть", - говорит она. Нана погрузилась в депрессию. Сейчас в поисках более надежного места работы, по возможности в гайси-кэй (иностранной фирме), она бегает на биржу труда и просматривает сайты по трудоустройству в интернете. В своем резюме о последнем месте работы она не пишет ни слова. На случай неудачи у молодой женщины есть план: "Я уеду из Японии. Может быть, буду жить в Европе или Соединенных Штатах".

Японские работодатели - сознательно или неосознанно - всегда использовали сексуальное преследование в качестве инструмента социального контроля. С помощью этого метода можно было, например, избавиться от нежелательной сотрудницы. Однако кризис нарушил устоявшиеся привычки и социальные связи. Правовая незащищенность, молчание профсоюзов, давление на индивида со стороны коллектива и распространение новых методов менеджмента способствовали злоупотреблениям. Моральное и сексуальное преследование женщин стали обычной формой "выживания" ненужной сотрудницы.

"Принуждение женщины к систематическому угощению чаем должно рассматриваться как проявление сексуального преследования", - считает адвокат Кёко Отани.

"Попустительствуя таким фактам, японское общество демонстрирует свой дискриминационный характер в отношении к женщинам, - утверждает представитель правительства, подготовивший специальный доклад на эту тему. - Подвергаясь давлению, японская женщина, становящаяся жертвой сексуального преследования, не решается говорить об этом с окружающими из страха потерять работу или уважение родственников".

Профессиональное равноправие. Между тем статья 14 Конституции 1947 года, принятая под диктовку американцев, запрещает любую форму дурного обращения с индивидом на сексуальной почве. Статья 21 "Закона о профессиональном равноправии" обязывает патронов и служащих бороться с этим злом. Но все бесполезно.

В японском языке нет даже эквивалента понятию "сексуальное преследование". Говорят о секу-хара (от английского sexual harrasment), но чаще - об идзимэ (приставании, психологическом давлении), которое начинается еще в школе. Об этом семантическом вакууме пишет и французский психиатр Мари-Франс Иригойен. Ее книга "Моральное преследование ("Le Harcelement moral"), вышедшая на японском языке в издательстве Kinokunya, стала бестселлером.

Результаты опроса, проведенного в прошлом году по заказу канцелярии премьер-министра Коидзуми, впечатляют: 76,7% опрошенных мужчин и женщин считают, что в Японии "мужчина пользуется привилегиями". В том числе на фирмах и предприятиях, где женщины составляют менее 3,4% кадрового состава. По данным исследования, проведенного в 2002 году для министерства труда, заработки женщин в среднем на 65% ниже зарплат мужчин.

Ежегодно в Токио около 500 женщин, набравшись смелости, жалуются на сексуальное преследование. Однако, как признает один из руководителей столичной мэрии, речь идет "не более чем о 10% инцидентов".

В метро, где работают - без особой эффективности - переодетые в гражданскую одежду сотрудники Агентства национальной полиции (АНП), случаи домогательства очень часты. Согласно опросу, проведенному в 2002 году, каждая третья женщина в возрасте от 20 до 25 лет подвергалась приставаниям мужчин в часы пик. Масштабы бедствия таковы, что на стенах метро появились плакаты с надписями: "Прекратите! На вас смотрят! Это незаконно! Не делайте этого!" Как это было в 50-е годы, в Токио и Осаке в метро вновь появились специальные вагоны для женщин.

Мужской шовинизм. Что говорить обо всем обществе, если консервативные политики в своих высказываниях отдают дань мужскому шовинизму, возрождая тем самым принципы и догмы минувших эпох. В конце мая в ходе теледебатов бывший министр, 57-летний Сэйити Ота, человек, весьма уважаемый в правящей с 1955 года Либерально-демократической партии (ЛДП), вызвал скандал своим оправданием группового изнасилования, произошедшего в одном из японских колледжей.

"Изнасилование показывает, что насильники - все еще мужчины", - не постеснялся заявить он. "Эта скандальная реплика наглядно свидетельствует о том, как многие политики из ЛДП относятся к женскому вопросу", - отмечает генеральный секретарь оппозиционной Социал-демократической партии Мидзуо Фукусима.

Япония занимает 120-е место в мире по представительству женщин в законодательной власти (10% депутатов). И 32-е место - по количеству женщин, сделавших профессиональную карьеру.