Иностранная пресса о России и не только

Что происходит с Гарри Каспаровым? Этот вопрос вчера задавали во всем мире, однако, никто не дал на него удовлетворительного ответа. Своенравный первый номер в мировой шахматной классификации (он удерживает первое место с 1985 года) проигрывает со счетом 6:4 своему бывшему ученику Владимиру Крамнику в неофициальном матче за мировую корону, который проходит в Лондоне. Пока он не выиграл ни одну из 10 прошедших партий. Тем не менее, самое удивительное не это: его игра в десятой партии (она состоялась во вторник) была, вероятно, худшей за всю карьеру. Сегодня он играет белыми в 11 из 16 запланированных партий.

Американец Оуэн - его доверенное лицо - вчера, видимо, был искренен, когда заявил корреспонденту нашей газеты: "Не знаю, что и говорить. Уверяю вас, что мне ничего не известно. С семи утра мне беспрестанно звонят со всех пяти континентов и задают один и тот же вопрос; кроме того, циркулирует множество слухов. У меня нет ни малейшей информации о том, что у него есть какие-то серьезные проблемы в личной жизни. Надеюсь поговорить с ним сегодня вечером наедине. Я тоже обеспокоен", - признался он.

Пока есть только два очевидных факта: 25-летний Крамник очень хорошо подготовился к матчу, и он очень непростой соперник; в то же время 37-летний Каспаров напоминает лишь свою тень. Первый факт подтверждает слова, сказанные чемпионом несколько лет назад: "Крамник - это мой наиболее вероятный преемник". Хладнокровие претендента, его глубокое понимание стратегии, а также высокая стабильность напоминают стиль игры Анатолия Карпова, чье соперничество с Каспаровым в 1984-1990 годах, вероятно, было самым напряженным в истории всех видов спорта: сотни часов, проведенных за шахматным столом, плюс тысячи часов на подготовку к партиям, и игра, близкая к совершенству. Все это сопровождалось сильным политическим давлением и взаимной неприязнью.

Отсутствие антипатии к Крамнику - человеческие отношения между ними всегда были прекрасными - была одной из причин игры Каспарова. До вторника ее считали вполне резонной: холерику Каспарову не хватает стимулов, которых было достаточно при игре с Карповым. Однако этого объяснения сейчас уже недостаточно: во вторник - после четвертого хода Крамника, который был самым естественным в его позиции и не одну тысячу раз встречался в шахматной практике - Каспаров проявил нервозность и раздражение. Несмотря на то, что дебютная подготовка Каспарова всегда была его одной из самых сильных сторон, "бакинский людоед" повел себя, словно беспомощная овечка перед мясником. Поражение на 25 ходу было самым быстрым за всю его сознательную карьеру. Оно усугубляется тем, что первые 19 ходов оказались повторением партии, сыгранной венгром Хазаи и датчанином Даниэльсеном на турнире в Валби (Дания) в 1994 году. Все это не согласуется ни с энциклопедическими знаниями Каспарова, ни с его беспрерывной серией побед и его гениальностью.

Нельзя все валить и на возраст: за последние 10 месяцев Каспаров выиграл турниры в Вейк-ан-Зее, Линаресе (там он поделил первое место с Крамником) и Сараево, где приходилось затрачивать намного больше усилий, чем в Лондоне; если бы речь шла об упадке физических сил, то, это происходило бы постепенно. Кроме того, спад наблюдается не только за игровым столом: на трех упомянутых турнирах Каспаров демонстрировал желание покорить весь мир, энергию и превосходство, которые всегда его отличали; в Лондоне, за исключением одного частного случая, он общается с прессой с необычной любезностью произнося лишь высокопарные фразы. Да и из машины он выходит словно зритель, собирающийся в оперу, а не как гладиатор, спешащий выскочить на арену. Он признает, что играет слабо, но не называет причин.

Одним из немногих факторов, которые остались неизменными, следует назвать поведение его матери. Клара Каспарова, как обычно, встревожена. Инженер в области создания автоматического оружия, она оставила свою профессию - после того как овдовела - когда Гари исполнилось 9 лет, чтобы сделать из своего сына чемпиона мира. Она этого добилась и продолжала жить, чтобы он оставался на троне. Каждый раз, когда ее взгляд останавливался на сцене Риверсайд Стадио или на электронном табло в баре, создавалось впечатление, что от того, как ее отпрыск и Крамник передвигают шахматные фигуры, зависит ее жизнь. Наверняка ей известен ключ ко всему происходящему, Но она избегает разговора.