Иностранная пресса о России и не только

Его жилище совсем не похоже на дом национального героя: Марек Эдельман, последний из оставшихся в живых лидеров восстания в варшавском гетто 60 лет назад, живет один в своем доме в пригороде города Лодзь. 82-летний кардиохирург встречает нас у двери в домашних тапочках. В комнате стоят свежие нарциссы, темная кухня и небольшой кабинет с годами совсем не изменились - квартира типичного польского пенсионера. В гостиной на стене видны мрачные картины на тему холокоста. Рисунки его друзей, объясняет Эдельман. Рядом с факсом - значок организации "Солидарность". Оказывается, Эдельман не только боролся за жизнь и свободу в гетто в 1943, но и был членом подпольного профсоюза "Солидарность" в 80-х. В 1989 году он даже принимал участие в круглом столе, который ознаменовал мирные перемены.

14 лет спустя ярый сторонник американской интервенции в Ираке (как говорит Эдельман, ни один диктатор не уйдет добровольно) даже в проамериканской Польше воспринимается неоднозначно. С ним мы беседуем о восстании, годовщина которого сегодня и завтра официально отмечается в Польше.

19 апреля 1943 года началось восстание в варшавском гетто, а 16 мая оно окончилось поражением восставших. Вспоминая о нем сейчас, какое значение вы придаете этому восстанию?

С самого начала это была проигранная битва. И тем не менее, восстание дало миру кое-что. Это был первый камень, выбитый из стены фашизма. До восстания в варшавском гетто гражданские лица не боролись с нацистами.

Вы входили в ряды Еврейской боевой организации (ZOB - Zydowska Organizacia Boyowa), которая в декабре 1942 возникла в гетто в чрезвычайно сложных условиях. Как вы подготавливали восстание?

Это было очень сложно. Мы практически не получали помощь извне. Конечно, польское подпольное движение предоставило нам несколько ружей, однако мы были одни. Мы все были молодые люди в возрасте 17, 18, 19 лет. У нас была большая детская фантазия.

В этой безнадежной ситуации что придавало вам силу?

Силу! (молчание). Солнце светит, оно и дает силу.

Как ZOB набирала бойцов?

Молодые люди сами идут на борьбу, их не нужно набирать. У нас было гораздо больше кандидатов, чем возможностей обеспечить их оружием.

Во время восстания вас поддерживали извне?

Лишь немного. Польское подпольное правительство заявило, что мы еще не готовы к восстанию. Нам сказали, что польская армия не сможет прийти нам на помощь и что восстание лишь унесет жизни тысяч людей. Всеобщее восстание в Польше началось год спустя, однако и оно потерпело крах.

Откуда ZOB взяла оружие?

У нас были разные способы тайком пронести кое-что через стену гетто. Немцы любят деньги. На деньги можно было купить все, в том числе и выйти из гетто на некоторое время. Все это организовывалось при помощи денег.

Как вашей группе удавалось выживать в таких условиях?

Для этого не нужна сила, нужны возможности. Прежде всего, нужно иметь друзей. У нас была пара друзей среди немцев, а также контакты с польскими социалистами и католическим комитетом помощи евреям. И нам везло, что польские шпионы, сотрудничавшие с немцами, не смогли обнаружить конспиративную квартиру. Это все было удачное стечение обстоятельств.

Вы чувствуете себя героем?

Героем меня называют люди со стороны. Я лично думаю, что все, кто погибли в Треблинке, Освенциме, Собиборе, являются героями. Они не могли защищаться, но достойно шли на смерть. Это смелый поступок. Очень трудно просто раздеться и пойти умирать. Это геройский поступок. По сравнению с ним погибнуть от пули совсем легко. В газовой камере умирать страшнее.

Господин Эдельман, вы выглядите так спокойно, как это вам удается?

Трудно сказать. Такова жизнь: если живешь - нужно жить. Единственная альтернатива - самоубийство. Но это не для меня.

Правда, что после окончания войны евреи в Польше вновь подверглись преследованиям?

Да, правда. Это произошло потому, что человек - злобное животное. Животное нападает на другое животное лишь тогда, когда оно голодно. А человек нападает на другого человека, даже когда он сыт.

Вы довольны положением дел в сегодняшней Польше?

Конечно, положение не идеальное. У нас в течение 50 лет был коммунизм. Должно пройти время, чтобы люди забыли коммунизм, антисемитизм и фашизм. Тем не менее сегодня несравнимо лучше, чем десять лет назад. Однако менталитет миллионов человек трудно изменить.

А как обстоят дела с антисемитизмом?

Сейчас в Польше больше нет евреев, но антисемитизм остался. В течение ста лет нам повторяли, что еврей - это враг, и, естественно, это не могло не отразиться на сознании людей. Политики часто этим пользуются.

Недавно на стене вашего дома кто-то написал антисемитские лозунги.

Это местная организация националистов, фашистов. Вы и сами можете видеть, сколько у нас на улицах таких надписей. У них здесь, по-моему, фашистский интернационал. Это молодежь, не имеющая большого влияния, просто немного малюют на стенах.

Имеет ли еврейский образ жизни будущее в Польше?

Сложно сказать. Есть только "надстройки", и нет "базиса". Здесь живут сотни евреев, однако национального образа жизни нет. До войны самый крупный центр еврейской культуры находился между Вислой и Днепром. Сейчас он исчез и вряд ли возникнет вновь. Не будет больше Шагала, не будет хороших писателей, не будет еврейского театра.

Какой вывод вы бы сделали из своей жизни?

Истина в том, что я делаю. Нет больше никакой истины. Нужно быть со слабыми. Нужно их защищать. Это большое удовлетворение для меня и это большое удовлетворение для людей, которых защищают. По-моему, этого достаточно, ведь так?