Иностранная пресса о России и не только

Теперь, когда российский президент Владимир Путин переизбран на второй срок, а его партия "Единая Россия" держит под контролем Государственную думу, в каком направлении пойдет Россия, что говорят выборы о состоянии российской демократии и перспективе дальнейших реформ?

Эти вопросы были поставлены на "круглом столе", организованном журналом National Interest и проведенном в Центре Никсона в Вашингтоне 24 марта.

Вице-президент Центра Никсона Клифф Купчан привлек внимание к глубинным разногласиям, а точнее - противоречиям между попытками Путина усилить государство и бюрократию, с одной стороны, и поставленной им задачей совершенствования российской экономики путем дальнейших рыночных реформ - с другой.

Господство в парламенте "Единой России" означает, что законодательную власть невозможно заставить согласиться с политикой правительства. На наших глазах происходит слияние интересов государства и силовиков. Купчан назвал нового премьер-министра Михаила Фрадкова "двоюродным братом" силовиков и обозначил цели режима, где доминируют силовики.

Первая цель, считает Купчан, - это возвращение государству контроля над "командными высотами" российской экономики, в особенности энергетическим сектором. По прогнозу Купчана, мы едва ли увидим усилия по приватизации государственной газовой монополии "Газпром" или государственной трубопроводной монополии "Транснефть", так как они являются рычагами регулирования в привлекательном энергетическом секторе. Силовики рассчитывают использовать бюрократию, чтобы получить доступ к экономике.

Вторая цель, по мнению Купчана, - это разрушение всех сдержек и противовесов в российской политической системе, что позволит пользоваться властью по произволу. Третья цель - изменение отношений между государством и частным бизнесом, в том числе вероятный пересмотр приватизации и права на частную собственность.

Купчан отметил, что Путин, возможно, пытается создать устойчивую политическую систему, похожую на Мексику при PRI (Институциональная революционная партия. - Прим. ред.) или Японию при Либерально-демократической партии, но, чтобы этого добиться, "Единая Россия" должна стать менее аморфной политической силой, способной набирать кадры и сохранять свое господство. Однако решение Путина назначить Фрадкова премьер-министром без консультаций с "Единой Россией" ослабляет позиции партии.

Наконец, несмотря на присутствие в новом правительстве команды экономистов-реформаторов, оно едва ли будет проводить реформы, затрагивающие интересы государства, сказал Купчан. По его прогнозу, Россия и дальше будет переживать "головокружение от успехов", но после 2006 года, когда срок Путина приблизится к концу, в стране может возникнуть кризис преемственности.

Кристофер Марш, заведующий кафедрой проблем Азии из Университета Бейлора, автор книги "Россия на выборах", обратил внимание присутствующих на усиливающиеся различия в том, как голосуют российские регионы. В так называемых "этнических республиках" - регионах, где проживают этнические меньшинства, - Путин, получивший в целом по стране 71%, набрал 80% и более, тогда как в этнически русских регионах его поддержка составила 67,8%.

По наблюдениям Марша, общенациональные выборы в России начинают напоминать местные выборы в этнических республиках, названые им "электоральными автократиями", для которых характерно отсутствие реальной конкуренции, хорошая явка и высокий уровень поддержки правящего кандидата.

Не совсем ясно, стала ли убедительная победа Путина результатом подлинной поддержки или отсутствия конкуренции, заявил Марш. Он отметил, что январский опрос общественного мнения показал уровень поддержки Путина в 72%, и даже подтасовки и иные нарушения могли дать погрешность всего в 2-3%. Это дает основания предположить, что большинство россиян поддерживает нынешнюю администрацию, но режим не способен "встроить" электоральную политику в институции российской политической системы. Возникает и вопрос о том, будет ли Путин, во избежание кризиса преемственности, стремиться обойти нынешние институции.

Джеймс Уорхола из Университета штата Мэн обнаружил в ходе выборов "обнадеживающие признаки". Признавая недостатки, он отметил, что Россия после 1998 года переживает экономический подъем, а российские избиратели становятся более утонченными и проницательными. Он обратил внимание на информацию, собранную на сайте www.russiavotes.org, являющемся совместным проектом Университета Стрэчлайда и Российского центра изучения общественного мнения ВЦИОМ.

Россия с надеждой сморит в будущее впервые после гибели СССР. Уорхола назвал путинскую систему "управляемым плюрализмом". В такой среде режим регулирует конкуренцию между общественными и политическими игроками, обеспечивает определенный уровень социальной стабилизации. В своем анализе Уорхола опирался на работу социолога Дмитрия Фурмана.

Уорхола согласился с опасениями Купчана по поводу отсутствия сдержек и противовесов, которое он охарактеризовал как российскую версию французской полупрезидентской системы. Нынешние тенденции могут превратиться в статичный авторитаризм, который уничтожит демократию. Однако, по мнению Уорхолы, российское общественное мнение показывает, что россияне развивают свое понимание демократии и демократических ценностей. Главный вопрос состоит в том, как перевести это понимание в практическую плоскость.

Григорий Ключарев, ученый секретарь Института междисциплинарных социальных исследований Российской академии наук, проанализировал некоторые тенденции, приведшие многих к поддержке Путина. Но он отметил, что поддержка Путина не монолитна. Около 14% избирателей отдали голоса за кандидата от коммунистов Харитонова, 4% предпочли Сергея Глазьева из блока "Родина", почти 4% выбрали Ирину Хакамаду. Поддержка варьирует в зависимости от региона: например, в Москве Хакамада получила 8%. Однако избиратели склонны поддерживать Путина, так как считают, что его политика помогает сохранять целостность страны, отождествляют его с экономическим процветанием и тем фактом, что зарплаты и пенсии выплачиваются вовремя и полностью, считают, что при Путине жизнь простых россиян стала лучше.

Ключарев отметил, что преобладает мнение, идентифицирующее оппозицию как отрицательный, а не положительный фактор, поскольку ее рассматривают через призму деструктивной борьбы между Горбачевым и Ельциным в конце 1980-х - начале 1990-х годов.

Важно отметить, что Путин не планирует затрагивать интересы государственной бюрократии; Ключарев назвал бюрократию активным игроком в современной российской политике. Успехом Путина будет умение балансировать между интересами бюрократии и остального населения. По мнению Ключарева, если Путину это удастся, он сможет в 2008 году назвать преемника и сохранить режим.

Фриц Эрмарт из Центра Никсона поставил вопрос, проводит ли Путин различие между сильным государством с эффективными институциями и государством, обладающим раздутой бюрократией? Можно ли назвать то, что нарождается в России, "брежневским режимом улучшенного качества"?

Говоря о причинах популярности Путина, Андерс Аслунд из Фонда Карнеги поставил под сомнение то, что приписываемые Путину успехи - целостность страны и экономический рост - являются результатом его политики. Возможно, он поднялся на волне политики, которая проводится со времени кризиса 1998 года. Аслунд полагает, что Путин "способствует выздоровлению Россию, но не является его основоположником".

Влияние Путина на СМИ, его доступ к финансовым ресурсам, его контроль над государственным управлением, правоохранительными органами и избирательной комиссией дают ему большие преимущества в консолидации режима.

Аслунд отметил, что популярные политики способны уничтожать демократию, чтобы не подчиняться сдержкам и противовесам, ограничивающим власть. В качестве парадигмы, полезной для понимания современной России, он предложил Россию 1913 года - самодержавие в канун Первой мировой войны. И хотя россияне устали от революционных перемен и жаждут стабильности в сочетании с экономическим ростом, удушающая рука бюрократии и коррупция, по его мнению, ставят под угрозу дальнейшее экономическое развитие.

На основе анализа, предложенного Крисом Маршом, Уэйн Мерри из Американского института внешней политики отметил, что этнические республики являются вероятной проекцией политического будущего России. В этих республиках советизация политики никуда не девалась, наименьшим реформам подверглись республики Среднего Поволжья и Северного Кавказа. Он согласился с мнением Аслунда, что влияние "ретроградных регионов" сказывается на политической жизни даже более либеральных регионов России, и привел в качестве примера выборы губернатора Петербурга.

Мерри отметил, что экзаменом для любой политической системы является ее способность справиться с переходным периодом и продолжать существовать в будущем. Он высказал сомнение в том, что Россия способна следовать японской или мексиканской моделям, которые требуют от лидеров править фиксированный период времени, а затем отдать власть в обмен на гарантии безопасности и благополучия.

Дональд Йенсен с "Радио Свобода - Свободная Европа" подчеркнул, что власть Путина не консолидирована, и сегодня в России мы видим борьбу Путина, в союзе с частью бюрократии, с другими бюрократиями, в особенности с министерством внутренних дел, которое ему неподотчетно. Усилия, предпринимаемые силовиками, направлены на то, чтобы взять под контроль остальной государственный аппарат. Он считает российскую политическую систему нестабильной и в смысле элит, и в смысле системного политического курса.

Общей темой, звучавшей во всех выступлениях, было то, что попытки Путина создать в России стабильную правительственную структуру не прошли проверки. Является ли экономический рост результатом подлинных реформ или просто следствием высоких цен на нефть? Могут ли элементы путинизма сохраняться с помощью действующей политической партии, например "Единой России", или посредством договоренности элит во избежание кризиса вокруг имени преемника Путина в 2008 году? Ожидает ли Россию новый период нестабильности?

Путин выстроил внушительное здание, но построен этот замок на камне или на песке, покажет время.