Иностранная пресса о России и не только

Кого вам напоминает Владимир Путин? Эксперты сравнивают российского президента с множеством исторических личностей: Петром Великим, Сталиным, Наполеоном, генералами де Голлем, Пиночетом и Сухарто. Но случай российского президента настолько необычен, что подобные аналогии на самом деле не проясняют его замыслов. Лишь сравнение его с лидером, столкнувшимся с теми же проблемами (коррумпированность чиновников, неплатежеспособность государства, этнический сепаратизм, дискредитировавший себя предшественник, неэффективная политическая система, раздробленный лагерь либералов-западников) может помочь нам понять причины нынешнего отхода России от демократии.

Есть постсоветский лидер, который имеет дело с таким же наследием, что и Путин, и, как это ни удивительно, действует во многом теми же методами. Это новый президент Грузии Михаил Саакашвили, чья "революция роз" в прошлом году привела к отставке Эдуарда Шеварднадзе.

Многим на Западе Саакашвили, считающийся демократом и получивший образование в Америке, нравится гораздо больше, чем Путин юрист, прошедший школу КГБ и считающийся автократом. Но именно поэтому сравнение стоит продолжить. Оно может навести на мысль о том, что нам следует пересмотреть свое мнение об одном из них или об обоих. Президенты Путин и Саакашвили - политики нового типа в бывшем СССР. Их связывает и то, против чего они борются, и то, какие шаги они предпринимают в этом направлении.

У Путина и Саакашвили есть главная цель: восстановление власти центрального правительства. Хотя Россия велика, а Грузия мала, оба президента считают свои страны особенно уязвимыми для распада и хаоса. Отсюда их попытки обуздать полусуверенных региональных лидеров. Путин и Саакашвили стремятся заставить государственные институты работать. Они знают, что правительство не в состоянии собирать налоги и выполнять многие другие свои функции. Оба президента сделали отправной точкой борьбу с коррупцией и начали соответствующие кампании, не останавливаясь перед арестами людей из окружения своих предшественников.

Эта стратегия "метлы" изменила политический ландшафт в обеих странах. Восхищение обоими президентами приобретает черты культа, особенно среди молодежи. Политические коалиции, которые они возглавляют, имеют так много мест в парламентах, что они уже не являются механизмом сдерживания исполнительной власти. Многие наблюдатели обеспокоены тем, что Россия и Грузия имеют склонность к традиции сильного руководства. Критики указывают на явные злоупотребления популярностью президента - от закононадельного усиления исполнительной власти до давления на СМИ с целью ограничить критику правительства. На Путина и Саакашвили ворчат правозащитные организации и наблюдатели Европарламента, но оба они блестяще развивают отношения с западными правительствами, и критика извне не оказывает на них длительного воздействия.

Короче говоря, в обеих странах некогда дезинтегрированная политическая система сегодня вращается вокруг одного человека. Президенты Путин и Саакашвили являются единственными постсоветскими политическими лидерами, завоевавшими подлинную популярность и начавшими восстановление институциональных инструментов, необходимых им для проведения в жизнь своих программ, и при этом оба сохранили свои позиции на международной арене.

Некоторые черты обоих президентстских правлений ставят черьезную проблему всей постсоветской политики: неизбежно ли противоречие между созданием эффективного государства и строительством реальной демократии? Путин хочет заставить нас поверить именно в это. Но прежде чем мы примем его аргумент, есть смысл еще немного продолжить сравнение между Путиным и Саакашвили. Потому что помимо сходств, есть и огромные различия, которые указывают на слабость позиции Путина.

Так, несмотря на то, что оба президента полны решимости бороться с коррупцией, атакуют они ее с разных направлений. Саакашвили считает коррупцию проблемой, которую можно решить, поставив государственные учреждения под эффективный правовой контроль. Подход Путина заключается в ослаблении тех, кто находится вне государственных структур и оказании на них влияния. Его больше беспокоят бизнесмены, дающие взятки, чем чиновники, которые их вымогают. Это различие имеет большое значение. Усиливая государственную бюрократию, прежде чем ее реформировать, Путин дает ей больше возможностей для злоупотреблений властью, а в долгосрочной перспективе, возможно, затрудняет ее реформирование. Он укрепляет собственное положение, но ослабляет политический плюрализм.

Два президента создали разные политические движения. Правящая коалиция Саакашвили - это блок, включающий в себя всех сторонников реформ: в него входят практически все, кто принимал участие в модернизации Грузии по западному образцу. Саакашвили сохраняет коалицию, постоянно подтверждая свою приверженность реформам. Коалиция Путина основана только на власти. Реформаторы в его окружении изолированы от политической базы: покидая правительство, они оказываются не у дел. "Единая Россия" является самой успешной с советских времен правящей партией, но у ее членов нет ничего общего, кроме покровителя. Если коалиция распадется, от нее ничего не останется. Конечно, альянс Саакашвили тоже может распасться. Но если это произойдет, останутся более мелкие партии - движущая сила действующей демократии.

Наконец, личный стиль каждого из президентов совсем по-разному меняет облик политики страны. Саакашвили, более одаренный в смысле стиля и темперамента, уверен, что может доминировать в открытых дебатах и состязании, и не боится их. Он выказывает смелые точки зрения, опирается на настроения в обществе и иногда вступает в открытую конфронтацию со своими оппонентами. Его метод - или даже, пожалуй, мистическая сила - заключается в доверии народа. Конек Путина - это власть как таковая. Он бы не ворвался в парламент во главе толпы, "вооруженной розами", как это сделал Саакашвили, не поднялся бы на танк, чтобы остановить путч. Он демонстрирует свое господство, не включаясь в общественные драмы, а персонифицируя бюрократическую власть.

Путин начинает свой второй президентский срок, и различия между ним и Саакашвили указывают на главные препятствия для развития в России подлнной демократии. Российское государство восстанавливается ценой потери политического плюрализма. Движение к реформам тормозится ради планов реформаторов. Путин иногда намекает на то, что видит недостатки этой системы и хочет больше походить на Саакашвили. Не он ли говорил во время инаугурации, что решить проблемы России невозможно, если власть сосредоточена в руках одного человека? Не он ли утверждал, что перетрясет бюрократию во время своего второго срока? Не он ли давал Центризбиркому указания о необходимости большего количества партий?

Может быть, цели Путина и в самом деле таковы. Но пока он подчинил их порядку, стабильности и бюрократической власти. Он прав в том, что строить сильное государство на демократической основе трудно. Но он ошибается, полагая, что реальных моделей для этого нет. На самом деле такая модель находится совсем рядом.