Иностранная пресса о России и не только

Командир ополчения, отъявленный негодяй или национальный герой - зависит от вашей точки зрения - Рамзан Кадыров олицетворяет новую надежду Кремля на стабильность в Чечне. Принесет ли он мир?

Спидометр "Лады" ползет к 100 милям в час, и у дороги начинают мерцать два ряда фонарей. Наш водитель, замедлив ход, движется по проспекту огней и проезжает через огромную аляповатую арку из белого дагестанского камня. Это въезд в Центорой, село у подножия Кавказских гор. Через арку тянется фриз, посвященный Ахмаду Кадырову - убитому бывшему президенту Чечни, под ним оплывает вечный огонь. Здесь дом клана Кадыровых уже больше 150 лет, и сегодня Центорой благодаря сыну Ахмада, Рамзану - недавно назначенному 29-летнему премьер-министру - самый могущественный населенный пункт Чечни.

За последние 15 лет яростный конфликт между сепаратистскими мятежниками и федеральными войсками, по оценкам, унес 300 тыс. жизней в Чечне, мусульманской республике на юге России. Несмотря на первоначальные успехи противостояния с жестокой российской армией, чеченских мятежников все больше затмевают исламские радикалы, связывающие свою борьбу с глобальным джихадом. За последние полтора года Москва уничтожила трех лидеров мятежников. Самой последней и эффектной гибелью была смерть полевого командира Шамиля Басаева, ликвидированного 10 июля. Басаев, организатор страшного захвата школы в североосетинском Беслане в 2004 году, погиб при загадочном взрыве, который Россия назвала спецоперацией. Ныне президент Владимир Путин связывает надежды на восстановление Чечни с Рамзаном Кадыровым, промосковским бандитом с печально известной личной милицией.

В Центорое мужчины в камуфляже машут, чтобы мы проезжали, и машина въезжает на обнесенную стеной территорию Кадырова. Впечатление диковатое: во внутреннем дворе господствует большой пурпурный пластиковый замок. От двери на дальнем конце двора доносится тихий мерный гул. Нас жестом зовут внутрь. Десять крупных мужчин с бородами и в скуфьях сидят кружком на коленях на богато украшенном ковре. Они раскачиваются в унисон, сводя ладони в громоподобных хлопках. Один ведет церемонию, остальные откликаются хором.

За пределами старейшина радостно подпрыгивает на месте, ударяя пятками об пол. Сбоку - Рамзан Кадыров, одетый в черное и обливающийся потом. В момент, когда они, похоже, на грани транса, сидящие мужчины поднимаются и начинают бежать трусцой вокруг комнаты, продолжая монотонное песнопение. Крещендо достигнуто, и все наконец сползают к бормотанию молитв. Отчасти религиозный ритуал, отчасти танец, это зикр, пробный камень чеченской культуры. Это поразительная демонстрация контролируемой силы и резкое напоминание, что, несмотря на наносной слой русского языка и кремлевского диктата, Чечня - это другой мир, другая культура.

Наблюдающий за всем этим наш сопровождающий - сотрудник МИДа из Москвы, воспитанный бывший дипломат, светловолосый Евгений выглядит существом с другой планеты. Когда в комнате воцаряется молчание, Кадыров бесшумно подходит в носках и протягивает руку. "Добро пожаловать, - говорит он по-русски с сильным чеченским акцентом. - Называйте меня Рамзан".

Считаете вы его политиком, командиром ополчения, головорезом или национальным героем, Рамзан Кадыров - это новая огромная надежда Кремля на стабильность в Чечне, истерзанной войной российской республике. Чеченец, когда воевавший в рядах мятежников против российских федеральных войск, теперь он марионетка Москвы и фактический лидер республики. Его отец Ахмад был президентом, пока его не убили взрывом в 2004 году. Рамзана, неистового и жесткого человека, который в свое время возглавлял охрану отца, в марте назначили премьер-министром.

Стремясь стереть из памяти свой звероподобный имидж, Кадыров разрешил мне и фотографу Sunday Times следовать за ним повсюду три дня. Западному журналисту такой доступ был дан впервые. Отряд из шести вооруженных до зубов милиционеров из спецподразделения выделили, чтобы охранять нас, куда бы мы ни пошли. Евгений, "дуэнья" из МИДа, должен всегда находиться поблизости. Ночью мы будет спать в комплексе Кадырова в Гудермесе, втором городе Чечни, недалеко от флигеля, где свободные от службы милиционеры играют в "стрелялки" на компьютере.

Сегодня вечером мы - гости в укрепленном доме премьер-министра в Центорое, его бесспорной базе власти. После ритуала зикр он подает нам ужин в своей скромной кухне. "Мы собираемся здесь молиться каждый вторник после смерти моего отца, - объясняет Кадыров. - Это способ выпустить все свои эмоции".

Невысокий, но хорошо сложенный, с бородой и коротко стриженными волосами, молодой лидер обладает безусловной физической внушительностью. В парламенте он напоминает школьника-переростка, которого раздражают рубашка и галстук. Вот на улице, в джинсах и кожаной куртке, он в своей стихии. Каждый вечер выпуски новостей показывают, как он, подобно восточному князю, расточает дары: открывает шоссе и школы, раздает новые квартиры. Похоже, почти нет сомнений: как только ему исполнится 30 лет - возраст, когда закон позволяет стать президентом, - он займет этот пост.

Почему люди любят его, спрашиваю я. Он смеется: "Потому что я заставил дело двигаться и потому что я хочу мира. Против меня только те, кто ненавидит мир". Хорошее чувство. Но есть проблема: Кадыров - бандит. Его милиция, так называемые кадыровцы, в настоящее время частично поглощенные официальными спецподразделениями, похищают, пытают и убивают своих противников и их ни в чем не повинных родственников. Хотя полномасштабная война кончилась, коррупция и насилие по-прежнему свирепствуют.

Популистский лоск Кадырова снискал ему восхищение многих чеченцев. Действительно, возвращается какая-то стабильность, количество похищений людей уменьшилось, кварталы уничтоженного Грозного восстанавливают. Но гложут опасения, что Кадыров становится настолько сильным, что может сорваться с московской привязи. Путинский план "чеченизировать" конфликт, поставив к руководству лояльных чеченцев, грозит неожиданно привести к противоположным результатам. Аналитики говорят, что Кадыров добился такой автономии в Чечне, о которой его противники, мятежники-сепаратисты в горах, могли только мечтать. Начались раздоры между его людьми и войсками, поддерживающими его формального босса - назначенного Кремлем президента, Алу Алханова.

В душе Кадыров, говорят, презирает русских, признавшись в одном из интервью: "Мы должны держаться от них подальше". Недобрые знаки уже есть. В этом году он напугал Москву, запретив азартные игры, призвав женщин носить головные платки и пообещав, что в республике будут терпимо относиться к полигамии - откровенно нарушающей российские законы. Он утверждает, что чеченцы - "патриоты России", и не скупится на похвалы Путину за его уважение к исламу. (Когда-то он восхищался Саддамом Хусейном и говорит: "Я не признаю Буша. Он инициатор войны".)

Но Кадыров далек от того, чтобы пресмыкаться перед Москвой. Его приспешники, по слухам, контролируют значительную часть незаконной торговли нефтью в республике. Есть мнение, что он стал напоминать тех самых исламских экстремистов, которых, по замыслу, должен уничтожить. Когда во всем мире начались беспорядки из-за датских карикатур на пророка Магомета, Кадыров разжег страсти. Он практически запретил работу Датского совета по делам беженцев, одной из крупнейших организаций, предоставляющих гуманитарную помощь Чечне. "Карикатуриста надо сжечь живьем", - говорит он со смаком. Полагают, что такие порывы тревожат Путина. Отношения с российским руководством, может быть, напряженные. Достаточно ли денег выделяет федеральное правительство на восстановление Чечни, спрашиваю я. "Нет, - отвечает он прямо. - Вообще ни хрена не выделяют нам!" Это звучит грубо в устах политика.

На кухне разговор вскоре переходит на Шамиля Басаева, радикального чеченского полевого командира и его утверждения, что это он приказал убить отца Кадырова. Через три месяца после нашей встречи с Кадыровым Басаева убьют в Ингушетии, российской республике, граничащей с Чечней, на которой сказываются последствия конфликта. За неделю до саммита лидеров G8, который Россия принимала в Петербурге, это большая удача для Путина. Но, хотя российские силы объявили смерть Басаева "спецоперацией", она будет окутана тайной. Мятежники подтверждают его смерть, но непонятно, как он умер. Анонимные источники в спецслужбах сообщают российским СМИ, что скорее всего его убили, используя детонатор со спутниковым наведением, который привел в действие агент, ориентировавшийся по изображениям, передаваемым с беспилотного летательного аппарата "Пчела".

В некоторых сообщениях говорится, что детонатор был спрятан в грузе взрывчатки, которую мятежники покупали у посредников в Ингушетии, "кротом" из числа людей Басаева, получившим за это 250 тыс. фунтов. В других утверждается, что детонатор установили с молчаливого согласия зарубежного торговца оружием. Но источники в местной милиции и союзники Басаева говорят, что взрыв был просто следствием аварии: грузовик мятежников, перевозивший взрывчатку, мог попасть в выбоину. Критики полагают, что эта версия лучше других, так как Басаев больше десятилетия ухитрялся избежать поимки, с легкостью подкупая спецслужбы, чтобы свободно перемещаться по Кавказу.

Таинственность увеличивает еще и то, что российские эксперты не могут официально идентифицировать останки Басаева. Часть его черепа и протез ноги узнали оперативники Федеральной службы безопасности (ФСБ). Однако невозможно найти ни одного милицейского протокола, чтобы сравнить пять отпечатков пальцев с его обезглавленного трупа. Невозможно также провести анализ на совпадение ДНК, так как все близкие родственники Басаева убиты или скрываются.

Во время нашего интервью с Кадыровым Басаев, закаленный боевик, потерявший ногу при взрыве противопехотной мины, еще на свободе, может быть, где-то на юге России, хотя не обязательно в Чечне. "Шансы, что он в республике, 50 на 50, - говорит Кадыров. - Если бы я знал на 100 процентов, где он, я бы до него добрался. Я бы шел. Я бы полз". Басаев стал врагом государства номер 1 после организации захвата школы в Беслане, который окончился гибелью 331 человека, больше половины из которых - дети. После смерти умеренного лидера мятежников Аслана Масхадова в 2005 году все надежды на переговоры исчезли, а руководство партизанами перешло в руки Басаева и других экстремистов.

Требования Басаева просты: уход русских "неверных" и их "марионеток" из Чечни и признание полной независимости республики. Кадыров признает, что Басаев - "сильный противник", но отвергает претензии мятежников на легитимность теневого правительства, куда входит посланник Ахмед Закаев, живущий в изгнании в Лондоне. "Где эти министры? - насмешливо фыркает Рамзан. - Где эти люди, где их правительство? Что-то мне трудно их увидеть. Я бы и работу им дал, - смеется он. - Ха! Какое правительство? Какие люди? Шайтаны!"

Когда мы встречаемся с Кадыровым, давление на Басаева, который, со свойственным ему чувством черного юмора, возглавляет "антитеррористический центр" теневого правительства, все нарастает. Кадыров говорит, что тысячи сотрудников спецслужб ищут его в горах. "Когда мы найдем его, я хочу возглавить эту операцию и лично убить его. Это наш обычай, месть". Позже, после смерти Басаева в Ингушетии, Кадыров выразит горькое сожаление, что не осуществил свою мечту и не убил врага собственноручно.

Рамзан Кадыров узнал все о мести - а также о войне и жестокости - в юном возрасте. Он родился в Центорое 5 октября 1976 года в самом большом клане Чечни, Беной. Школьный хулиган, он стремился завоевать уважение своего отца, сурового мусульманского священника - имама. "Мой отец был очень требовательным, - вспоминает он. - Я делал все, что мог, чтобы он был доволен, чтобы он сказал: "Рамзан - хороший мальчик". Но он так этого и не сказал".

Желание подражать отцу было постоянным всю его жизнь, говорит он. "Я не могу выразить совами, что это был за человек. Теперь только Всемогущий это знает. Мы всегда были вместе. Я был не просто его сыном, я всегда был рядом с ним". В начале 1990-х годов, когда СССР распался на куски, мятежники в Чечне - горном районе Северного Кавказа с мусульманским населением - выступили с требованием независимости. Ахмад Кадыров участвовал в первой войне и прославился как сторонник джихада, призывавший каждого чеченца "убить 150 русских".

Рамзан, тогда подросток, страстно увлекавшийся боксом, пошел в бой вслед за отцом, возглавив взвод мятежных бойцов. Как многие чеченские мужчины, он носил пистолет с 14 лет. По случайному совпадению во время войны он недолго жил в одной комнате с Басаевым, полевым командиром, с которым так связала его судьба. Кадыров говорит, что между ним и Басаевым, чей воинственный исламизм был проклятием для многих чеченцев, традиционно исповедующих умеренный суфизм, никогда не было симпатии. "Однажды шло заседание государственного совета. Я был там. Он встал и сказал, что меня надо убить, чтобы установить порядок. А мой отец ответил: "Если ты мужчина, убей его. Вот он стоит". Но Басаев ничего не сделал". На лице Кадырова появляется выражение презрения к такой слабости.

Конфликт продолжался, российские самолеты утраивали ковровые бомбардировки Грозного, убивая тысячи людей. Но к 1996 году мятежникам удалось заставить федеральную армию уйти из их тлеющего в руинах города.

Чечня обрела шаткую фактическую независимость, русские ушли из республики. Но потом, в 1999 году, Москва развернула второе, опустошительное наступление на Грозный.

За несколько месяцев мятежники переместились в высокие горы Северной Чечни и с тех пор ведут партизанское сопротивление. Ахмад Кадыров к тому времени полностью отошел от военного крыла мятежного движения, его переманили на сторону Москвы как назначенного Кремлем нового главу администрации Чечни.

Рамзан тоже сдался и взял на себя обязанности личного телохранителя отца. Почему Рамзан и его отец изменили своим убеждениям, спрашиваю я у него. "Мы не изменили, - говорит Кадыров. - Мы никогда не были против России и никогда не были за Россию. Мы всегда с чеченцами. А они изменили свое мнение".

Это хитрый ответ и не совсем лживый. Многие чеченцы устали от конфликта и хотели только стабильности, жилья и работы. Экстремистская форма ислама, ваххабизм, оказалась непривлекательна. Ахмад Кадыров записал на свой счет несколько побед в деле убеждения бывших союзников из числа мятежников сложить оружие, и вскоре его сделали президентом, хотя и в результате сомнительных выборов. Рамзан был лоялен, но рассказы о его милиции, похищающей людей и преследующей мирных жителей, вредили репутации его отца.

"Части общества не нравился Ахмад Кадыров, но он начал набирать популярность, - говорит Алексей Малашенко, ведущий российский эксперт по Северному Кавказу. - Рамзана же ненавидели и сейчас ненавидят многие чеченцы. Они считают, что он гангстер".

Непонятно, почему старший Кадыров терпимо относился к поведению сына. Может быть, он считал, что Рамзан надежнее, чем его старший брат Зелимхан, и думал о нем как о преемнике в случае своей смерти.

9 мая 2004 года этот момент настал. В 10:35 утра, когда Кадыров смотрел парад в честь Дня Победы в Грозном, на стадионе, где он сидел с другими высокопоставленными чиновниками, прогремел взрыв. Президент был смертельно ранен и умер в тот же день. Погибли еще шесть человек. Басаев быстро взял на себя ответственность за теракт.

Прошло два года, Басаев тоже мертв, а мятежники ослаблены. Но их нынешний лидер Доку Умаров - опытный полевой командир, у которого достаточно сил, чтобы нанести смертоносный удар.

Вечером в день убийства Кадырова на экранах российских телевизоров мелькал странный сюжет. В Кремле Путин встречал заплаканного Рамзана, по необъяснимым причинам одетого в небесно-голубой тренировочный костюм. Отец Рамзана был "по-настоящему героическим человеком", заявил Путин. Сюжет был не просто демонстрацией соболезнования, это было утверждение, которое поняли все: теперь ты - лидер.

Тогда 27-летний, молодой человек по закону не мог облачиться в мантию своего отца. Президентом сделали Алу Алханова, надежного бывшего милиционера и министра внутренних дел. Но Кадыров быстро стал закулисной силой, пользуясь сильной поддержкой Путина, который наградил его звездой "Героя России" за усилия по уничтожению боевиков.

"Путин - настоящий мужчина, - говорит Кадыров, восхищенно качая головой. - Такие люди рождаются раз в сто лет. Он очень решительный. Он уверен в себе и доверяет людям".

Вскоре Кадыров начал предпринимать популистские шаги, чтобы придать блеск своему имиджу. В прошлом году он устроил бесплатный поп-концерт, а фонд, названный именем его отца, начал строительство аквапарка стоимостью 3,1 млн фунтов в Гудермесе (при том, что многие чеченцы до сих пор берут воду из колонок - ирония, похоже, оставшаяся незамеченной). Затем Кадыров сорвал пиар-приз, привезя бывшего чемпиона по боксу Майка Тайсона в Гудермес рекламировать турнир. Ошарашенный Тайсон, пытающийся в России вернуть свои утраченные миллионы, рекламируя водку, пролепетал "Салам алейкум" толпе безумных чеченских фанатов и умчался на джипе Hummer.

"Тайсон сказал: "Мне действительно нравится Чечня", - говорит Кадыров. - Я ответил: "Возвращайся, мы дадим тебе небольшой участок, строй дом". Месяц назад я получил от него SMS, а потом он пропал".

В марте нынешнего года Кадыров наконец получил свою награду. Его назначили премьер-министром Чечни. Сегодня его представляют как новую ролевую модель: соблюдающего обряды мусульманина - он женат, и у него пятеро детей - который не пьет и не курит, но щеголяет в модной повседневной одежде из Москвы.

Несомненно, его звезда на подъеме. Хорошенькую российскую пиарщицу по имени Таня призвали из Москвы участвовать в наведении лоска на его имидж. "Это все благодаря Рамзану", - вздыхает она, пробираясь по грязи на каблуках-стилетах и показывая его восстановительные проекты в Грозном. Другой помощник орудует щеткой для волос у головы Кадырова, когда в поле зрения возникает камера.

"У Рамзана есть динамизм, чтобы приводить вещи в движение", - говорит Артур Ацаламов, чеченский певец группы "Мертвые дельфины", которая выступает на мероприятиях, организованных Кадыровым.

Сторонники Кадырова говорят, что он приставил пистолет Taser к виску апатичной политической элиты. Вскоре после своего назначения он поставил членов своего правительства перед жестким выбором: либо вернуть семьи в Грозный из дорогих запасных домов в других местах, либо отказаться от своих портфелей. "Министры просто хотели все время сбегать в Москву, чтобы пожить в свое удовольствие, повидаться с женами и детьми, - говорит он. - Я сказал им, что они должны быть здесь, ближе к народу. А если им это не нравится, они могут уйти в отставку".

Однако лоск довольно тусклый. Все знают, что для того, чтобы получить компенсацию за дом, разрушенный во время войны, надо отдать до половины денег в качестве отката чиновникам, и некоторые из них - друзья или родственники Кадырова. "Мне было так противно, что я вообще отказался от денег", - говорит Минат, сотрудник благотворительной организации в Грозном.

Многих чеченцев тревожит превращение их лидера в псевдомонарха. "Я не хочу носить платок и быть домохозяйкой, я хочу сделать карьеру", - говорит Хеда Ахматова, 20-летняя студентка Грозненского университета, которой не нравится консервативное отношение Кадырова к женщинам.

Есть и более серьезные опасения. Молодых мужчин, заподозренных в том, что они мятежники, по-прежнему похищают ночами люди в масках, которые ездят на военных машинах со замазанными номерами. Пытки часто применяются для того, чтобы получить информацию о местонахождении мятежников от их мирных родственников.

Российская правозащитная организация "Мемориал" в январе объявила, что зарегистрировала 1799 похищений людей в Чечне с 2002 года, и около тысячи жертв еще не найдено. В 2005 году американская организация Human Rights Watch пришла к выводу, что "огромное большинство" похищений в предыдущие два года совершили кадыровцы - лояльные отряды амнистированных боевиков из числа мятежников. Нынешней осенью следователь ООН по вопросам предотвращения пыток Манфред Новак побывает в Грозном, чтобы изучить то, что он называет "весьма серьезными сообщениями о пытках и плохом обращении" в республике.

"Мы располагаем свидетельствами, что у людей Кадырова есть секретные подземные камеры для заключенных и что он лично участвовал в пытках одного схваченного мятежника открытым пламенем, - говорит Ают Титиев, представитель "Мемориала" в Гудермесе. - Еще одного человека отвезли в Центорой, подвесили за одну руку на 36 часов и избивали металлическими прутьями". В другом недавнем случае люди Кадырова обезглавили труп оппозиционного боевика и насадили его голову на кол в качестве предупреждения, утверждают жители Цоцин-Юрта.

Как молодой лидер отвечает на такие обвинения? "Это просто журналисты, которым платят за то, что они это пишут, - усмехается Кадыров, назвав имя знаменитого журналиста, который, по его мнению, получает зарплату у мятежников. - Давайте сядем в машину и поедем в любой район. Если хотя бы один человек скажет, что я бандит, что я похищаю людей, я с ним соглашусь. Но вы такого не услышите".

Ряд за рядом распотрошенные жилые дома проносятся за окном машины, каждый дом развален на части как будто гигантской кувалдой. Некоторые еще стоят, хотя испещрены огромными дырами от снарядов. То здесь, то там в окне горит лампочка, или на балконе висит белье: признаки жизни среди руин. Нас пригласили стать свидетелями одной из благотворительных акций Рамзана в Грозном. Машина поворачивает и останавливается между тремя многоэтажными домами. Собирается толпа.

Через несколько минут во дворе теснится парк серебристых "Лад" с тонированными стеклами. Десять мужчин с точеными лицами и автоматами Калашникова выскакивают и занимают свои позиции. Из головной машины выскакивает Кадыров. Толпа устремляется к нему. Ясно, что это не поклонники, а просители, ищущие крох со стола власти: новое жилье, работу, помощь больному родственнику.

Сегодня премьер-министр дает квартиру вернувшейся семье беженцев. Люди торопятся внутрь. "Они написали мне, прося помощи, и через шесть дней мы дали им это", - говорит Кадыров собравшимся, обнимая ребенка и позируя перед камерой. Толпа выносит Кадырова снова на улицу, оставив семью беженцев в пустой гостиной. Он произносит короткую восторженную речь. "Когда-то мы жили, как крысы, в подвалах, - кричит он, тыча пальцем в воздух. - Теперь мы на первом и втором этажах; с каждым годом мы поднимаемся выше, восстанавливаем свой город, восстанавливаем свою республику".

Опасность присутствует постоянно. Телохранители Кадырова подталкивают его обратно к машине. Он оборачивается, машет рукой и прыгает за руль "Лады". Кортеж мчится прочь, разбрызгивая грязь и гравий.

Это эффектное выступление, но Кадыров - нечто большее, чем кремлевская марионетка, исполняющая роль Робина Гуда.

Поддерживая его, Москва, похоже, поставила на давнее высказывание Франклина Рузвельта о никарагуанском диктаторе Анастасио Сомосе: "Он, может быть, и сукин сын, но это наш сукин сын".

Высокопоставленный чиновник МИДа объясняет логику. "Мы знаем, что он молод и говорит немало глупостей, - заявляет он на условиях анонимности. - И мы знаем, что его парни иногда похищают людей, это ведь война. Важно то, что у него есть влияние, и уважение, и море энергии. И он действительно хочет изменить ситуацию к лучшему. Давайте дадим ему шанс".

Если он сумеет остаться в живых, шанс, что Кадыров обуздает себя и принесет реальный мир на свою родину, остается. Аналитик Малашенко говорит, что он может скоро осознать должные рамки. "Путин - заложник Рамзана. Но в то же время и Рамзану не выжить без Путина. Он знает, что должен делать что-то, чтобы угодить Москве".

Позже я спрашивают Кадырова, боится ли он стать президентом. В конце концов, из пяти людей, бывших президентами Чечни с 1991 года, не убили только Алханова.

"Я боюсь ответственности и больше ничего, - говорит он. - Но если мне предложат этот пост, я его приму. Это будет большая честь".

Поздним вечером в день нашей поездки в Центорой Кадыров, который все это время дружелюбен, устраивает нам экскурсию по селу. В отсутствие телохранителей он ведет черный Lexus со скоростью, от которой слезы выступают на глазах, по маленьким улочкам, напевая частушки по-русски. Вот школа, где он учился ("Где ночной охранник? Негодяй, он ушел домой"); теперь здесь работают учителя, специально привезенные из Центральной России. Вот памятник союзникам его отца.

"Хотите посмотреть на моих мальчиков, а?" - говорит он с лукавой улыбкой, вернувшись в свой комплекс. Он входит во двор, тихонько свистит и начинает считать вслух. Меньше чем через минуту 50 громадных мужчин появились из блокгауза, одетые в камуфляж, черные береты и тканые ремни, сжимая в руках автоматы. Они быстро собираются к хозяину. Кадыров строит их на парад вокруг двора. "Аллах акбар!" - кричит он. "Аллах акбар!" - ревут они в ответ, продолжая маршировать.

Последний трюк вечера: солдат выводит двух знаменитых любимцев Кадырова - сибирского тигра и львенка, подаренных ему друзьями. Он кормит животных и шлепает их перед камерой, побуждая ответить. Молодой тигр, натягивающий поводок - потрепанный кусок веревки, грозящий порваться в любую минуту, кажется удачным олицетворением своего владельца.

В наш последний день в Чечне Кадыров устраивает банкет для тех, кто работает с молодежью, в своем спортивном клубе "Рамзан" в Гудермесе. Спиртного нет, но есть музыка и комические номера. Благожелательный князь шутит с друзьями, грубо хохочет и отправляет сообщения с мобильного телефона. У одного из молодых помощников делается такой рот от смеха над шутками хозяина, что это похоже на физический недостаток.

"Послушайте, - говорит Кадыров, когда вечер подходит к концу. - Они не люди, эти боевики, убивающие стариков и разбивающие головы младенцев об стены. Они думают, что попадут в рай, но Аллах не с ними. Аллах с нами. И мы победим".