Иностранная пресса о России и не только

Екатерину Великую и князя Потемкина связывало непреодолимое влечение друг к другу, а также - в течение некоторого времени - имперская власть над Россией. Саймон Себэг Монтефьоре рассказывает об истории их отношений в Сомерсет Хаузе.

Центральное место на выставке, организованной в честь открытия Залов "Эрмитажа" в лондонском Сомерсет Хаузе, занимают два портрета - императрицы Екатерины и ее неординарного супруга - князя Потемкина.

Эти две работы - лишь часть имперской сокровищницы, в которой представлено много прекрасных экспонатов, от веджвудского фарфора до механических часов, париков из серебряной нити, картин и скульптур, прибывших из Государственного музея "Эрмитаж", расположенного в петербургском Зимнем Дворце. Выставка стала кульминацией англо-российского партнерства - лорд Ротшильд и энергичный директор "Эрмитажа" профессор Михаил Пионтковский создали в Сомерсет Хаузе постоянный мини-Эрмитаж.

Сегодняшняя церемония открытия, в которой примет участие принц Уэльский, еще раз подчеркнет появившееся в последнее время пристрастие ко всему русскому - в области литературы, культуры, финансов и политики. Писатель Мэлколм Брэдбери опубликовал роман о екатерининской эпохе с посвящением "Эрмитажу"; только что в свет вышли мемуары Бориса Ельцина "Полуночные дневники"; издана написанная мной биография Потемкина; выражение "потемкинская деревня" недавно появилось в одной из статей "Тhe New Statesman", где Питер Мэнделсон и Купол тысячелетия сравниваются с князем Потемкиным и его якобы фиктивными деревнями; на прошлой неделе в России вышли дневники британских военнопленных, хранящиеся в немецких архивах времен Второй Мировой войны; а 28 ноября отец Майкла Энкрама, маркиз Лотианский, выставляет на аукцион (стартовая цена - 600 000 фунтов) бриллиантовое ожерелье, подаренное Екатериной его предку, графу Бакингемширскому.

Свой собственный "Эрмитаж" в Лондоне - глазурь на всем этом пироге. На первом портрете - работы Александра Рослена - во всем своем великолепии изображена Екатерина, полная, маленькая, но в высшей степени величественная женщина с озорным блеском в проницательных голубых глазах. Другая работа принадлежит кисти австрийского художника Иоганна-Баптиста Лампи. Это - яркий портрет тайного мужа императрицы, ее любовника, человека, который по сути правил Россией вместе с Екатериной в течение самого успешного десятилетия ее царствования, сообразительного, энергичного одноглазого гиганта, князя Потемкина, изображенного в боевом снаряжении, на пике его власти и эксцентричности, незадолго до смерти в 1791 г. (Он стеснялся того, что у него нет одного глаза, редко позировал для портретов и из всех художников доверял только Лампи.) Две эти исключительные личности были связаны дружескими, политическими и любовными отношениями, они олицетворяли не только самый успешный имперский союз того времени, но и самый великий любовный роман в истории, возможно, не менее знаменитый, чем отношения Антония и Клеопатры.

Хотя формально они оставались любовниками лишь в течение двух лет, их отношения были всепоглощающими. Они постоянно переписывались, и читая эти письма, обнаруживаешь, как трогательно и безжалостно переплетались интересы любовные и государственные: только что они обсуждали вопросы укрепления армии и победы над врагами, и тут же переходят на желудочные боли и коллекцию живописи - а когда их отношения закончились, они принялись обсуждать своих последующих любовников. Говорят, что они были так похожи друг на друга своими незаурядными умственными способностями, сексуальными аппетитами и любовью к власти, что нет ничего удивительного в том, что они были без ума влюблены.

Екатерина была узурпатором, поэтому величие законной императорской власти имело для нее огромное значение: она родилась скромной принцессой, в возрасте 14 лет была избрана в качестве невесты для своего троюродного брата, наследника российского трона, Великого князя Петра, в 1745 г. вышла замуж. Тогда ей было 16.

Их брак, обернувшийся для нее новыми ужасами и страданиями, продолжался 18 лет, и это подводит нас к третьей картине, работе Вигилиуса Эриксена, на которой Екатерина изображена верхом, в гвардейской форме, 28 июня 1762 г., в тот самый день, когда она отобрала власть у своего несчастного, придурочного мужа, законного царя Петра III, убитого вскоре после этого сторонниками императрицы. (Его простоватый портрет тоже привезен в Сомерсет Хауз.)

Кроме того, в этот же день она впервые встретилась с молодым Потемкиным - ему тогда было чуть более двадцати лет, Екатерина была на десять лет его старше - он смело подъехал к императрице на лошади, когда она стояла у Зимнего дворца, и предложил ей свой темляк. Она приняла предложение. Когда Потемкину надо было возвращаться в полк, его лошадь, приученная скакать в кавалерийском эскадроне, заартачилась, поэтому впоследствии Потемкин любил говорить, что своей славой он обязан необъезженной лошади. Темляк хорошо виден на картине.

Пройдет еще двенадцать лет, прежде чем Потемкин станет любовником Екатерины. В то время она была влюблена в грубоватого, добродушного офицера, потрет которого, работы Александра Горного, тоже представлен на выставке. Это князь Григорий Орлов, который вместе со своими четырьмя братьями помог ей захватить трон. У них родился сын - незаконнорожденный Алексей Бобринский, портрет которого, в возрасте семи лет, также представлен здесь.

Орлов, человек добрый и жизнерадостный, которому недоставало ума и образования, сделал ошибку - он представил Потемкина императрице, чтобы тот развлек Екатерину своим умением подражать разным голосам. Когда Потемкин заговорил с немецким акцентом самой Екатерины, она засмеялась и с тех пор уже не переставала смеяться - над его шутками, передразниваниями, странными привычками (он любил бродить по ее апартаментам в меховом халате, розовой повязке на голове и есть редис) - и, разумеется, радоваться его успехам при завоевании Крыма, Черного моря, создании Черноморского флота и основании городов.

Выставка переполнена произведениями, напоминающими об этом необычном партнерстве: от известного столового сервиза из севрского фарфора, заказанного ею для Потемкина в 1778 г., на 744 приборах которого изображены сцены из классической мифологии, которая так нравилась им обоим (сервис оказался настолько огромным, что им занимался весь завод Севра), до одного из пяти изящных шкафчиков работы немецкого мастера Давида Рентгена, которые Екатерина и Потемкин купили для того, чтобы хранить в них ее огромную коллекцию драгоценных камней.

Усыпанные бриллиантами кокарды с монограммами, которые носили придворные дамы, могут поведать собственную историю. Однажды, когда роман Потемкина и Екатерины еще не закончился, она предложила ему представить ко двору его пятерых племянниц и назначила их своими придворными дамами. Трех из них князь взял себе в любовницы - похоже, что императрица не возражала - и вполне возможно, что одна из них носила именно ту брошь, что представлена на выставке.

И Екатерина, и Потемкин имели слабость ко всему английскому, особенно это касается искусства. Они даже говорили, что страдают "англоманией" и вместе привозили в страну всех британских ремесленников, докторов, моряков и деятелей искусства, которых им только удавалось отыскать. Среди них были также садовники (Потемкин требовал, чтобы во всех местах, где он останавливался на ночлег, разбивался Английский сад) и художники (они оба заказывали работы у сэра Джошуа Рейнолдса). Потемкин даже пригласил к себе философа Джереми Бентама с братом, чтобы они основали в центре Белоруссии английское поселение.

Екатерина доверила здоровье царской династии шотландскому доктору сэру Томасу Димсдэйлу, который в 1768 г. сделал императрице и ее сыну и наследнику Павлу прививки против оспы и за свои труды получил титул барона - на выставке можно увидеть сделанный в его честь медальон. Потемкин близко подружился с английским послом сэром Джеймсом Харрисом, прославленным графом Мэлмсбери и возил его в коляске на ночные прогулки под проливным дождем. Они оба пользовались услугами английских архитекторов и идеями неоклассицизма при строительстве своих дворцов.

На выставке прекрасно представлена эта англо-российская любовь. Есть, например, предметы различных сервизов веджвудского фарфора, в том числе сервиза "Зеленая Лягушка", состоящего из 944 приборов с английскими видами, среди которых, как это ни странно, есть глубокая тарелка с видом на Сомерсет Хауз; есть прекрасное стекло Джеймс Тэсси. Есть изделия петербургского фарфорового завода Инглиш Гарднер, английские неоклассические вазы в "стиле Адама", изготовленные Мэттью Болтоном, кресло с резными золочеными змеями и ящерицами, работы шотландского архитектора Екатерины Чарльза Кэмерона, построившего неоклассические здания в Царском селе.

Самый необычный экспонат - екатерининский парик из серебряной нити, а самая изысканная драгоценность - принадлежащие Потемкину настольные часы, украшенные агатами, золотом и серебром, в форме золотого носорога, творение лондонского мастера Джеймса Кокса. Изумительные часы Потемкина "Золотой павлин" работы Кокса - один из основных предметов коллекций петербургского "Эрмитажа". Императрица и князь дружили с распутной Герцогиней Кингстонской, скандально известной двоемужницей и неразборчивой искательницей приключений, которая привезла из Англии в Санкт-Петербург и продала Потемкину множество сокровищ, особенно работ Кокса.

До конца 1990-х гг. ни Екатерина, ни Потемкин не были частью жуткой Валхаллы советских героев. Теперь все изменилось. Эта выставка, оказавшая честь Лондону и украсившая его, свидетельствует о всплеске интереса к России и всему русскому, она призвана прославить былую и возродить новую любовь Англии и России, начавшуюся во времена царствования Екатерины, закончившуюся из-за Крымской войны, превратившуюся во вражду в советское время ? и, наконец, снова возрождающуюся.